— Что?
— Как вы сегодня?
— Да-да, все прекрасно, сэнья...
— Кхе-кхе... — многозначительно прокашлялась я в кулачок.
— Простите... Эли. Я на удивление свеж и бодр.
— А Солли?
— Няня еще не приходила с отчетом. Кстати, Эли... — граф замялся, свирепо разглядывая содержимое тарелки. Захотелось позвать слуг и велеть приготовить что-нибудь посерьезней каши. — У меня к вам разговор... не представляю, как вы к этому отнесетесь.
— Говорите.
— Нам придется устроить свадьбу.
— Я знаю, — удивленно подняла брови я. — Я ведь уже согласилась выйти за вас замуж.
— Настоящую свадьбу, — с нажимом проговорил Найтли. — С родственниками, гостями, белым платьем и цветами.
— Но... — забеспокоилась я, — Мы ведь договаривались о скромной церемонии в храме с парой близких друзей и избранных родственников... очень тщательно избранных.
— В том-то и дело, — на лице Найтли заиграли желваки. — Я вчера беседовал со своим другом, Робертом Гароу, я вам про него рассказывал, пора вас представить…
Давно пора. А то столько разговоров, что даже интересно.
— … и мне пришлось согласиться с мнением Роберта, потому как он… прав. Это должна быть настоящая свадьба: заметная, пышная и модная. Общество должно принять наш брак... и наших детей. Оно должно признать Солли и вашего приемного сына Тони. Иначе в глазах общественности они так и останутся бастардами.
Должно, должны… Никто никому не должен. Но в целом граф прав.
— Как будто это запретит сплетникам распускать сплетни, — проворчала я, потеряв желание доедать кашу. — В свете все равно будут судачить.
— Пусть, — упрямо качнул головой Эрик. — Зато наш брак запомнят... нужно, чтобы его запомнили. Это важно для Солли и Тони.
— А если я не соглашусь? — холодно поинтересовалась я. — Разорвем договор? Когда мы договаривались, условия были другими. Мне не нужно, чтобы Тони выходил в свет. Сама тоже туда не стремлюсь. Чем больше я привлекаю к нам внимание, тем сильнее вероятность, что найдется кто-то желающий нагреть руки на шантаже. Я не знаю, кто родители Тони и где они, но уверена, что кто-нибудь из родни, узнав об улучшениях в судьбе брошенного ребенка, явится и потребует свою долю. Может, я и преувеличиваю, но жизнь непредсказуема своей предсказуемостью.
Найтли напрягся, но уверять меня в том, что сумеет защитить моего малыша и меня, не стал. Вместо этого он пожевал губами и выдал:
— Согласитесь – и можете требовать что угодно. Я выполню любое ваше желание, Эли, разумеется, потенциально выполнимое.
Да неужели? Я даже подалась вперед. Взгляд у меня, должно быть, сделался жадным и хищным. Найтли даже немного побледнел и отъехал от стола.
— Заключим клятву на крови? — сладким тоном предложила я. — Чтобы, когда я сформулирую свое желание, вы никому о нем не рассказали.
— Заклинание неразглашения? — граф явно очень удивился.
Совершенно верно.
Взгляд Найтли внезапно потух и словно подернулся серой дымкой:
— Если это по поводу... возможности завести любовника… я ведь сразу сказал, что ничего не имею против. Вы молоды и здоровы. Имеете право.
Я громко фыркнула:
— Любовник? Плохо же вы меня знаете. По таким мелочам тратить желание я не буду. К тому же я помню наш договор. Дело в другом. Я соглашаюсь на свадьбу, пышную, экстравагантную, дикую, голую… на суше, под водой, в воздухе или горах... где угодно и как угодно, даже длину шлейфа измерять не буду. А вы на некоторое время... пока не знаю, насколько долго всё это займет...
— «Всё это»? — Найтли, кажется, попытался отъехать еще дальше от стола. — Что вы там задумали?