В следующую минуту во мне заговорил здравый смысл. Несостоявшийся киллер или возможный похититель вряд ли рискнет вернуться в галерею. Нам с Тони следует немного подождать здесь, среди жандармов, а потом тихонько раствориться в толпе. Злодею наверняка будет сейчас до меня.
— Это была игла иглоспина? — спросила я.
— Совершенно верно, — удивленно подтвердил спасенный мной сэн. — Вы успели ее разглядеть?
— Просто близко подошла, — пожала плечами я.
— И определить, что это? — не отставал сэн. — Иглоспин – довольно редкая нежить.
— О, поверьте, не такая уж и редкая. Но почему именно игла?
— Ей достаточно разбиться об одежду, а жертве вдохнуть пары. Яд иглоспина делает человека... покладистым, — пояснил сэн. — Отравленный ощущает резкий упадок сил, физических и эмоциональных, панику, и отчаянное желание получить помощь. В такой момент жертву очень легко уговорить, например, прогуляться в нужном направлении. И человек подчинится. А для окружающих это будет выглядеть вполне невинно, — пожилой мужчина развел руками.
— Да уж, — с чувством заметила я. — Что и следовало ожидать. До чего же мерзкая нежить! А я думала, иглоспины только вживую зачаровывают.
— Доводилось сталкиваться?
— Однажды. Одна такая тварь забрела к нам во двор.
— Неужели? — мужчина нахмурился. — Куда смотрят власти? Вы подверглись большой опасности. Против иглоспинов даже нити не всегда помогают.
— В чем мы и убедились, — кивнула я.
— А спас всех Муля, — вернул Тони, много раз слышавший эту историю. — Он как выскочил! Ка-а-ак...
— … поднимет лай, — поспешила уточнить я, приподнимая на руках борура в форме микрособаки и сюсюкая над довольным псом. — Муля – наш храбрый песик. Не смотрите, что такой маленький, у него сердце льва. Я начала кричать, а ведомственная гарпия привела помощь. Но я успела хорошо разглядеть нежить.
— Удивительная история, — всплеснул руками мужчина. — Вам очень повезло. И мне. Любой другой случайный наблюдатель вряд ли разглядел бы в крошечной колбе отравленную иглу. Извините, не представился. Сэн Уильям Ремири, отставной военный.
— Хелена Хант.
Брови сэна Ремири поползли на лоб:
— Как вы сказали? Хелена Хант?
— Да. А это Тони, мой племянник. Простите, но нам нужно идти. Мальчик проголодался.
— Но мне... мне нужно как-то вас отблагодарить, — проговорил сэн. Нет, я вас категорически не отпускаю. Позвольте угостить вас и мальчика обедом.
Я засомневалась, но Тони смотрел так умоляюще, что пришлось согласиться. В галерее мы пробыли довольно долго, а мороженое только разожгло аппетит.
— Ну… хорошо, — уступила я. — Однако я продолжаю настаивать, что вы нам ничего не должны.
Сэн Ремири усадил нас в большой, пахнущий дорогой кожей экипаж. Тони восторженно уставился в окно.
Мы повернули в Центральную часть города, с ее старинными зданиями, элитными учебными заведениями, недоступными для простых обывателей магазинами и роскошными ресторанами.
Экипаж остановился у входа в какой-то отель. Массивные двери послушно открылись, стоило сэну Ремири показаться из кареты. Метрдотель услужливо проводил нас к столику, ничем не дав понять, что удивлен социальным статусом гостей явного завсегдатая.
Многие блюда в меню были мне знакомы только по историческим романам. Поэтому я уклонилась от чести заказать нам с Тони по блюду, сказавшись на головную боль и передав это право приглашающему лицу.
Тони зачарованно глядел по сторонам. Обилие позолоты, живая музыка и господа в дорогих нарядах заставили его притихнуть. Для Гули принесли отдельное креслице, и борур расположился в нем с удивительной вальяжностью.
— Какой он у вас милый, — отметил сэн Ремири, улыбнувшись. — Сразу видно, что привык к хорошему обращению и бывал в ресторанах.
Я слишком мало знала о прошлом борура, но кивнула. Мало ли куда он там ходил со своим прежним хозяином некромантом... превратившим его затем в нежить.
… Сэн Ремири сделал заказ на принятом в дорогих ресторанах тарабарском языке. Официант оценил выбор и, восхищенно поклонившись, исчез. Десерт пожилой сэн пожелал заказать отдельно.