– Всё, что мы можем делать, Надь, это надеяться, – улыбнулась ей слабо свекровь, пытаясь бодриться, но по глазам было видно, как тяжело ей это дается.
– Ты подожди тут Мишу, Надь, я в уборную отойду.
Вскоре свекровь ушла, и Надя осталась наедине, как и мечтала. Прикрыла глаза, слушая лишь тишину больничных стен. Где-то вдалеке раздавались чужие шаги, гудение ламп со стороны хирургии, но для Нади всё это было тишиной, о которой она мечтала.
Ей было плохо от осознания того, что всё произошло, возможно, по ее вине. Конечно, не она заставляла Галину Никадимовну кидаться с ножом на Льва Николаевича. Всё это было стечением обстоятельств, к которым привели события тридцатилетней давности. Именно из-за прошлого бывшая свекровь, мать Леши, сошла с ума. Однако если бы не Надя они все снова не встретились бы. Жили бы каждый своей жизнью и в ус не дули. Это не давало Наде покоя, так что от чувства вины ей было никуда не избавиться.
– Прекращай это, – недовольно произнес вдруг Миша.
Надя дернулась, ударившись затылком о стену, и вместе с тем резко открыла глаза.
– Что? – переспросила, не совсем понимая, что он имеет в виду.
– Прекращай себя винить. Уж не знаю, как ты умудрилась сейчас сделать это в ситуации с моим отцом, но прекращай заниматься самобичеванием. Ты ни в чем не виновата.
– Ты даже не знаешь, о чем я думаю, – хмыкнула Надя и приняла бумажный стаканчик с горячим чаем. Отпила его, чувствуя, что он сладкий, как она любит, и даже не удивилась этому. Миша всегда был заботливый, чуткий и внимательный.
– У тебя на лице всё написано, но ты права, я не знаю всех твоих тараканов по именам. Но я знаю тебя, Надюш, ты ни в чем не виновата, что бы ни случилось. И не будешь. Во всяком случае, в моих глазах.
Ей польстили слова и уверения Миши, но чувство вины от этого никуда не ушло.
– Мама где? – спросил Миша и поставил второй стаканчик на соседнюю скамью.
– В уборную отошла.
Не выдержав, Надя поведала ему то, что ее беспокоило. Миша был тем, кому она могла доверить свои думы и секреты, так что вскоре ее даже слегка отпустило от этой исповеди. Пусть он был не священником, но он был гораздо лучше. Понимал ее без слов и был близок, так что Надя точно знала, что он никогда не скажет ей ничего грубого, даже если решит не согласиться с ней.
Мягкость и понимание. Вот что ей сейчас было нужно.
– Глупости, Надь. Это жизнь. Раз они все встретились спустя столько десятилетий, то это судьба. Не будешь же ты винить себя, что у них там случилось тридцать и более лет назад. Ты тогда не то что не родилась, тебя даже в планах еще не было.
В эту секунду ей вдруг стало стыдно.
Одновременно возникли две мысли. Она давно не навещала могилы родителей и Алены. Это она должна поддерживать Мишу, а не он ее. В конце концов, это его отец лежит сейчас в реанимации.
– Прости, Миш, что ты вынужден со мной возиться. Это я должна сейчас тебе оказывать поддержку, – прошептала она и уткнулась лбом ему в плечо.
– Всё будет хорошо, Надь.
Миш поцеловал ее в висок, а затем они замолчали. Они, казалось, провели в больнице целую вечность. Уже светало, судя по виду из окна в конце коридора, но сна не было ни в одном глазу. Слишком сильные переживания одолевали всю троицу.
Из уборной вернулась Элеонора, и весьма вовремя. В этот момент к ним вышел хирург. Первым делом Надя кинулась изучать его лицо, пытаясь выискать признаки плохой новости, однако он, видимо, был уже профи в этом деле, так что его лицо было безэмоциональным и безучастным, словно кусок льда.
– Ну как, доктор? – первой кинулась к нему Элеонора и прижала кулачки к груди, заглядывая мужчине в лицо с надеждой.
– Опасность миновала, операция прошла успешно.
Этих слов оказалось достаточно, чтобы все выдохнули с облегчением. От радости Элеонора чуть не потеряла сознание, Миша вовремя поймал ее, так что удалось избежать ее падения на больничный пол.
Пока Архипов занимался счетами и договаривался о палате для отца, Надя пыталась уговорить Элеонору поехать домой, чтобы отдохнуть.
– Да как же. Я не оставлю тут Льва одного.
Упрямства ей было не занимать.
– Вам нужно привести себя в порядок и немного поспать, Элеонора Павловна. Лев Николаевич раньше обеда точно не отойдет от наркоза, врач ясно выразился. И что вы будете тут делать? Вот проснется он и увидит ваше опухшее и осунувшееся лицо. Синяки у вас под глазами…
Надя знала, что Элеонора хотела быть для мужа красивой, поэтому знала, на что давить. Немного поартачившись, свекровь всё же согласилась, что ей не мешает выспаться. В итоге водитель отвез ее, и Надя с Мишей остались в больнице одни. Пока он утрясал последние формальности, она ждала его у выхода, не собиралась оставлять одного. Уговорит его поехать к ней, или напросится к нему в его холостяцкую берлогу.