Пробуйте ЭКО.
Казалось, что она слышала эти слова от врачей сотни раз за последние шесть лет. Сначала с первым бывшим мужем. Теперь со вторым.
И хоть она и не надеялась, но всё равно испытала боль от услышанного. Надежда в ней всё равно жила. Ее было мало, но упиралась как раз в ее неискоренимый оптимизм, который она порой просто ненавидела.
– Мне очень жаль, Надь, – сказал ей Миша, когда они вышли из здания больницы.
– Разве ты виноват, что я бесплодна, Миш? – с горечью сказала она и заглянула ему в глаза. Лучше бы не делала этого. Там было столько эмоций, которые она не могла переварить. Слишком больно. До агонии и спазмов в груди. Еще секунду, и она начнет задыхаться.
– Воды, Миш, – прохрипела она, и он довольно быстро отреагировал. За что она его ценила, так это за скорость реакции. В отличие от первого бывшего мужа Лешки. Тот всегда был медлительной черепахой. Мог сто раз спросить, что случилось, прежде чем помочь.
Миша быстро вернулся, открутил крышку поллитровой бутылочки воды и протянул ей. Надя сделала несколько жадных глотков и выдохнула, чувствуя, что в обморок ее больше не тянет.
– Спасибо, у меня просто голова закружилась, – произнесла она и прикрыла глаза, чтобы прийти в себя.
Ей было плохо, и она тяжело приходила в себя.
– Ты прости меня, Надюш, это моя вина, что тебе снова пришлось это услышать. Просто я надеялся, что…
– Случится чудо? – закончила она за Мишу предложение и покачала головой. – Ты еще в это веришь, а я только-только перестала. Ты знаешь, Аленка для меня – свет в окошке. Пусть я не смогу сама родить, зато дочка у меня есть.
Надя слабо улыбнулась и открыла глаза, а затем утонула в глубоком взгляде Миши. Ей было будто физически больно смотреть на него, но оторваться при этом она не могла.
– Ты ела? – спросил он. – Или весь день в ментовке проторчала? Идем, я угощу тебя ужином. Ты вся бледная.
Надя не стала отказываться, и тому было несколько причин. Она и правда была голодна, да и если честно, ей хотелось как можно дольше побыть с Мишей. Будто не видела его целую вечность. Не прошла любовь, несмотря на пройденное время. Ее всё также торкало, а сердце ходило ходуном. Ей хотелось спросить, как он поживает, но она боялась услышать, что он кого-то себе завел. Они разведены, и он ничем ей не обязан, но страх был сильнее.
В глубине души она понимала, что будь у него кто-то, он бы так не вцепился в идею с ее беременностью, но сердцу этого не объяснишь.
– Спасибо, Миш, за помощь, – поблагодарила она его в машине за всё. – Ты маме будешь говорить про Галину?
– Не знаю пока. Если отец захочет, то сам и скажет. Я сейчас и так, как на пороховой бочке. Разрываюсь между родителями. Мать отца любит, но сильно обижена, отец страдает, что всё разрушил. Да и я испытываю чувство вины, что я во всем виноват.
– Ты тут причем, Миш? Не ты же заставлял…
Надя осеклась, помня про то, что они говорят про родителей Миши, а не про друзей или каких-то посторонних людей.
– Да в том-то и дело, что не свяжись я в свое время с Жанной, ничего бы этого не было.
– Кстати, мы ведь с тобой не договорили тогда. Ты так и не сказал, что с Жанной. Она взяла деньги и…?
– И улетела в Европу – покорять подиумы, как и мечтала, – хмыкнул презрительно Миша, выказывая свое отношение к ней. – Удивительно, как несправедливо устроен мир. Многие не могут завести детей и мечтают об этом, а некоторые рожают чуть ли не в сточной канаве, а затем продают детей за бабки. Взять хоть эту Жанну или даже Миру.
– Благодаря ей у меня есть Аленка, – добавила Надя, которой было грех жаловаться.
– Как бы я хотел, чтобы у нас был совместный малыш, Надюш, – вздохнул Миша. – Давай поговорим о нас?
– О нас? Мы ведь развелись. Я буду воспитывать…
– Надь, – застонал он и остановил машину, припарковавшись около кафе. – Я надеялся, что ты остынешь за это время и соскучишься по мне. И мы снова станем семьей. А насчет Аленки не переживай, я постараюсь стать ей хорошим отцом. Правда.
– Миш.
– Не отвечай мне сейчас. Я понимаю, что тебе непросто принять это решение. Ты обижена на меня за вранье, но обещаю, слышишь, я обещаю, что больше между нами не будет секретов. Надь…
– Миш, давай покушаем, а уже после поговорим.
Надя вздохнула, хотя в груди всё сжалось. Ей отчаянно хотелось сказать да и кинуться бывшему мужу на шею. Но теперь она была ответственна не только за себя, но и за жизнь Аленки. Так что права на ошибку у нее не было.