🕮 Читать книгу «Не буду второй» онлайн

— Собери свои вещи, завтра я пришлю за тобой водителя, — не прощаясь, Караев покидает наш дом….

Глава 3

Самира

— Вы серьёзно? — смотрю на своих родных, которые вмиг стали чужими и далекими. Нет, они стали мне врагами. Я не думала, что могу ненавидеть до такой степени, презирать каждой частичкой души.

Чем мое положение отличается от участи рабыни? Оно ещё хуже! Я должна ложиться под незнакомого человека, рожать от него детей, а воспитывать их будет законная первая жена! Я — инкубатор для Караевых!

— Выгодно меня продали? — слезы бегут по щекам, попадают в рот, соленый вкус вызывает тошноту. А может, меня тошнит от общества этих людей? — Ненавижу!

— Не смей так разговаривать со старшими! — подскакивает на ноги Вазир. Кулаки сжаты, готов меня ударит.

— Ударь! Ударь, мне не страшно, ты не сделаешь мне больнее! — провоцирую брата. Пусть изобьет, может, тогда Караев откажется от меня.

— Вазир, сядь, — командует мама. Действительно за меня переживает или боится, что сорвется сделка? — Самира, послушай, — начинает мама строгим тоном, — мы согласились на условия Ислама, потому что он не оставил нам выбора! — я вижу, что мама расстроена, но пытается держать лицо. Братья тоже недовольны условиями, на которые вынуждены были согласиться. Даже интересно стало, что Караев оставил им. — Ты знаешь, мы хотели устроить для тебя выгодный брак….

— Но, если замуж не берут, можно отдать дочь просто в пользование, лишь бы наладить свою жизнь, — истерично выплевываю, перебивая мать. Дед хмурится, не выглядит таким довольным, как минуту назад. Пропускаю момент, когда ко мне подскакивает средний брат и бьет по лицу наотмашь!

— Ты что себе позволяешь?! — лицо перекосило от злобы. — Где твое воспитание? — в меня летят брызги слюней. Щека горит, боль немного отрезвляет. До кого я пытаюсь докричаться? В ком хочу разбудить совесть?

Мама пытается приструнить брата, требует, чтобы он успокоился и вернулся на свое место. Развернувшись, выбегаю из гостиной, вслед угрожают и кричат братья.

— Я сама с ней поговорю! — перекрикивает их мама. — Пусть успокоится!

Я никогда не успокоюсь! Никогда вам этого не прощу! Что бы ни произошло в моей жизни, вы для меня умерли! Все в один день!

Закрывшись на замок, падаю на постель. Сердце разрывается от боли, нет ничего страшнее предательства кого-то из родных людей. Я не хочу, чтобы они меня слышали, но рыдания вырываются из меня непрерывным потоком, вою, словно раненый зверь. Я не пытаюсь их разжалобить, у них нет сердца, чтобы испытывать жалость и сострадание.

За окном темно, я давно перестала рыдать навзрыд, но слезы молча сбегают из глаз, текут по вискам и падают на мокрую подушку. Я думала, что повзрослела три года назад…

Я повзрослела сегодня.…

Теперь я одна в этом мире….

Можно сколько угодно упиваться жалостью к себе, но это не решит мою проблему. Я не буду прислуживать Караеву в постели! Диана правильно сделала, что пошла против семьи. Разве это семья?..

— Самира, открой дверь! — стучит настойчиво мама, дергает за ручку. — Я хочу тебе все объяснить.

— Я хочу побыть одна, — заставляю себя заговорить, чтобы она не подумала, что я свожу счеты с жизнью. Тогда она откроет дверь без разрешения.

— Самира, ты можешь быть счастлива, если смиришься со своим положением. Караев обеспечит тебя на всю оставшуюся жизнь, ты ни в чем не будешь нуждаться. Твои дети получат от жизни все самое лучшее….

Только мамой они будут называть другую женщину....

Закрываю уши ладонями. Не могу ее слышать. Убираю ладонь, чтобы почесать нос, слышу голос старшего брата.

— Оставь ее, смирится.

Не смирюсь!

Как только за дверью наступает тишина, иду в уборную. Умываюсь холодной водой, но это ничего не дает. Веки отекли так, что вместо глаз узкие щелочки. Заплетя волосы в косу, грустно улыбаюсь своему отражению.

— Ну что, бежим отсюда? — тихонько спрашиваю себя.

Достаю школьный рюкзак, много вещей туда не положишь, но хоть что-то возьму на первое время. Джинсы и пару кофт, старенькие кроссовки, носки, белье. Зарядку от телефона…

Стараюсь не шуметь, чтобы не привлекать внимание. В комнате холодно, руки у меня ледяные, пальцы не слушаются, отопление отключили, как только уехал Караев. Вынимаю из ушей серьги — единственное украшение, что у меня осталось, остальное распродала мама.