Черт, я был чертовой киской, но мне действительно нравилось, как звучало это слово — «девушка».
— Ладно, Джонни в постели смотрит фильм, над которым, без сомнения, заснет на середине, а это значит, что у меня есть пара свободных часов, так что поговори со мной. Чем ты занималась все это время? — спросил я.
— На самом деле, ничем особенным. Хотя мы выяснили, что происходит с Рубеном.
— Ты это сделала? Это было то, о чем ты подумала? — спросил я, моля Бога, чтобы это было не так.
— Нет. Он сказал мне, что я могу рассказать тебе и Полли, но никто не должен задавать ему никаких вопросов по этому поводу. — Она тяжело вздохнула, и я подумал, не закатывала ли Уиллоу глаза, что она обычно делала, когда говорила об одном из своих братьев.
— Я еще недостаточно хорошо его знаю, чтобы о чем-то спрашивать.
— Я знаю, но это то, что он сказал. Никому из нас это тоже не позволено.
— Ладно, — подумал я, — что бы это могло быть, черт возьми.
— Он — гей, — сказала Уиллоу как само собой разумеющееся. — Парень, с которым я его видела, это его парень.
Я понятия не имел, почему он считал нужным держать это в таком большом секрете. В наши дни люди не осуждали других за их сексуальную ориентацию, особенно семья Уиллоу, которая, насколько я мог судить, была довольно открытой и поддерживающей во всем. Из того немногого, что я знал, они все, казалось, заботились друг о друге.
— Он думал, что вы все разозлитесь или что-то в этом роде?
— Нет, он просто очень скрытный, но сказал, что считает, будто должен поддерживать репутацию «Братьев Диксонов». Тупой идиот, — проворчала она.
Я подумал о Джонни и о том, что он всегда казался довольно уверенным в себе и никогда по-настоящему не стремился произвести на меня впечатление, по крайней мере, я так не думал. Если уж на то пошло, я был тем, кто восхищался им и его способностью принять свою инвалидность, как настоящий воин.
— Наверное, если он так считает.
— Да, наверное. Наверное, мне грустно, что он не счел возможным рассказать нам об этом без того, чтобы не поднялась шумиха по этому поводу, или чтобы мы не захотели узнать все подробности.
— Что же, я рад, что это были не наркотики, хотя, — сказал я немного осторожно, — я уже начал думать, что ты была права.
— Права? Как так вышло?
Уиллоу казалась встревоженной, и я подумал, не следовало ли мне держать рот на замке, но было уже слишком поздно, поэтому я рассказал ей о разговоре Рубена по телефону, который я услышал на вечеринке у Дэнни и Пэтси.
— Но теперь, когда мы знаем, я предполагаю, что он договаривался о встрече со своим парнем.
Это звучало логично, и я надеялся, что Уиллоу тоже так думала, я не хотел, чтобы у нее появились новые идеи о ее брате и наркотиках. К счастью, она согласилась со мной.
— О, Боже, бедному Рубену приходится прятаться, чтобы позвонить своему парню.
— Ну что же, — сказал я, устроившись поудобнее. — Я понимаю, что он чувствует, поскольку мне пришлось улизнуть, чтобы позвонить своей девушке.
Уиллоу хихикнула, и это снова коснулось моей промежности. Я понятия не имел, что такого было в том, как она смеялась, но это казалось чертовски сексуальным и определенно возбудило меня.
— Я безумно скучал по тебе, — признался я.
— Правда? — спросила Уиллоу, но голос ее звучал немного неуверенно.
— Да, я не могу поверить, что так сильно.
В трубке повисла тишина, и я подумал, не сказал ли что-нибудь не то, но тут Уиллоу прочистила горло.
— Я тоже по тебе скучала. Очень.
— Да? — спросил я, почувствовав, как мое сердце бешено колотилось в груди.
— Да.