Я надеялся, что ошибся, когда нажал на кнопку своего телефона и набрал ее номер. Какое-то время были слышны гудки, и, как раз в тот момент, когда я ожидал, что включится голосовая почта, она ответила.
— Привет, — сказала она бодрым тоном. — Как Джонни?
Я закрыл глаза и медленно выдохнул, почувствовав облегчение от того, что с ней все в порядке, и она не злилась.
— Сегодня ему намного лучше. Это какой-то вирус, но мы должны быть осторожны, чтобы он не перешел в пневмонию, потому что у людей с параличом нижних конечностей это может вызвать сепсис.
— Боже, — выдохнула она. — Я этого не осознавала. Обычно думаешь только о стандартных последствиях, а не о том, что обычная простуда может быть опасной для жизни.
— Иногда мне кажется, что я слишком осторожничаю, но инфекция — это всегда повод для беспокойства, поэтому спокойно воспринимаю тот факт, что это вирус. Я хотел убедиться, что не стало хуже, поэтому мне жаль, что я не звонил.
Я услышал, как она вздохнула, и у меня скрутило живот, но, не видя ее лица, я не мог понять, было ли это облегчение или смирение, поэтому подумал, что сейчас она меня бросит.
— Чарли, послушай, ты не обязан передо мной извиняться. Я прекрасно понимаю, — сказала она. — Вот почему я не звонила тебе, потому что знала, что ты будешь занят, ухаживая за Джонни.
— Да, но то, как я ушел в субботу вечером, после того как ты приложила столько усилий, чтобы приготовить для меня ужин. Это было неприемлемо.
— Все было прекрасно, честно, это всего лишь сосиски и пюре, ничего сложного.
Она тихо хихикнула, и, когда мои плечи расслабились, я понял, как сильно мне нужно было услышать ее слова и смех.
— Нет, Уиллоу, это много для меня значило. Я был не особенно любезен с тобой, когда уходил.
— Ты беспокоился о своем брате, поэтому должен был чувствовать беспокойство и раздражительность. Я прошу только об одном.
— О чем? — спросил я с улыбкой, так как знал, что между ее бровями пролегла небольшая морщинка.
— Позволь мне помогать тебе в будущем. Позволь быть рядом с тобой. Я могла бы поехать с тобой в больницу или даже остаться дома и приготовить все необходимое к твоему приезду. — Она коротко рассмеялась. — Я понятия не имею, что мне нужно приготовить, но я бы хотела это сделать.
Я провел рукой по своим и без того растрепанным волосам и сделал глубокий вдох, прежде чем очень медленно выдохнуть.
— Значит, ты меня не бросаешь?
— Что? — воскликнула она. — Боже, нет, какой бы я была подругой, если бы сделала это?
Я тихо хихикнул.
— Можешь говорить «девушка», Уиллоу. В конце концов, я все-таки спросил тебя.
— Я... я не была уверена, что ты это имел в виду, или помнил об этом.
— Конечно, я помню. — Я резко сел и опустил ноги на пол. — Почему ты думаешь, что я не это имел в виду или что мог забыть?
— Я не знаю, — неуверенно ответила она. — На тебя столько свалилось и...
— Уиллоу, я имел в виду именно это, и я все помню. Хотя не уверен, что помню, чтобы ты соглашалась. — Я улыбался и надеялся, что она уловила юмор в моем тоне. Я не хотел, чтобы мой первый разговор с ней через несколько дней был напряженным.
— Я почти уверена, что сказала «да». — Теперь ее голос звучал немного спокойнее, видимо, она почувствовала огромное облегчение.
— О, да. Кажется, теперь я вспомнил. Точно, твои слова были «о, Боже, да».
Уиллоу начала смеяться, и звук ее смеха дошел прямо до моего члена, который в очередной раз остался не у дел, когда я видел ее в последний раз.
— Это точно была я? — спросила она. — Потому что, если это была я, то впечатление было чертовски дерьмовым.
— Мне показалось, что это было довольно приятно.
Я почувствовал себя намного счастливее, когда снова положил ноги на кровать, придвинулся к изголовью, поправил подушки за спиной, закинул одну руку за голову и устроился поудобнее для долгого разговора со своей девушкой.