Он посмотрел на меня и покачал головой.
— Нет, Уиллоу, ей не нужна никакая помощь, это ее обычное состояние: лежать вся в моче.
— Ч-что?
— Уиллоу, познакомься с моей замечательной мамой Терезой.
Он помахал ей рукой, затем выпрямился и вернулся ко мне, скрестив руки на груди, глядя вниз в ожидании.
Наконец, после того как она покаталась взад-вперед и немного выругалась, его маме удалось подняться. Женщина поднялась на нетвердые ноги и огляделась, пока ее взгляд не остановился на бокале с вином.
— Вот оно. — Она качнулась вперед и чуть не упала снова, но ухватилась за стол, чтобы удержаться.
Прежде чем она успела что-либо предпринять, Чарли потянулся за вином и вылил его содержимое в высокую пальму в горшке, которая стояла рядом с нами.
— Иди домой, — сказал он, не глядя на нее, но протягивая мне мой напиток. — Мы можем пойти куда-нибудь еще? — спросил он.
— Это было мое гребаное вино, — простонала его мама. — Тогда принеси мне другое.
— Нет. — Чарли допил свой напиток и поставил пустую бутылку рядом с бокалом для вина, который принадлежал его матери.
У меня все еще оставалось много выпивки, которую я больше не хотела, поэтому, вместо того чтобы оставить ее маме Чарли, я вылила ее в растение вместе с вином.
— Чарли, мне нужны деньги.
Его мама, пошатываясь, шагнула вперед и попыталась сунуть руку в карман его куртки, но он оттолкнул ее, а затем схватил за запястья, прежде чем убрать ее руки на стол.
— Ты не получишь никаких денег, так что ступай домой.
— Ей вызвать такси? — спросила я и встала рядом с ним.
— Нет, это всего в двадцати минутах ходьбы и по оживленным улицам, с ней все будет в норме.
— Ты уверен?
Чарли посмотрел на меня сверху вниз, и его челюсть напряглась, когда он глубоко вздохнул.
— Она всегда ходит домой одна, так что девять часов вечера в середине недели для нее — пустяк. Честно, с ней все будет в порядке. Теперь мы можем идти?
Я пропустила колкость в его голосе мимо ушей, потому что могла понять, почему он был так напряжен и смущен. На самом деле, он, должно быть, был унижен, потому что я знала, что рано или поздно мы бы с ней познакомились.
— Возвращайся домой, Тереза, — сказал он и наклонился ближе к ее уху. — Проспись, а утром приберись в своей чертовой комнате, потому что она выглядит просто ужасно.
Затем он схватил меня за руку и практически потащил из бара, шагая так быстро, что я едва поспевала за ним.
Как только мы оказались на свежем воздухе, он остановился и глубоко вдохнул. Я понятия не имела, что делать: утешать его или оставить в покое. Все, что знала, это то, что гнев практически сочился из каждой его поры.
Я уже собиралась предложить пойти куда-нибудь в тихое место, когда он притянул меня к своей груди и крепко обнял. Я обхватила его за талию под курткой и прислушалась к звуку его быстро бьющегося сердца. Каждая клеточка его тела сотрясалась от ярости; это были последствия землетрясения, произошедшего с его матерью.
— Я ненавижу ее, — прошептал он. — Так сильно.
Я ничего не сказала, но обняла его крепче и медленно провела рукой вверх и вниз по его напряженной спине. Когда люди проходили мимо, некоторые бросали на нас взгляды, но по большей части они толкали нас на тротуаре, в то время как Чарли не делал попыток пошевелиться, и я тоже, поскольку мое прикосновение, казалось, постепенно успокаивало его. Наконец, он глубоко вздохнул и зарылся носом в мои волосы.
— Мне так стыдно. Не могу поверить, что она это сделала.
— Это не твоя вина, — ответила я, глядя на него снизу-вверх, положив подбородок ему на грудь. — Ты не сделал ничего плохого, и она была пьяна, многие напиваются.
Он покачал головой.