Мы с оставшимися гостями рассаживаемся по машинам, кто куда.
Наверное, кто-то там наверху прикалывается надо мной. Потому что мне выпало ехать на одном сиденье не абы с кем, а с Серёжей Алёхиным. Он держит на руках дочь Литвинова от первого брака — Иванку. Милейшая светловолосая девочка с голубыми глазами. Словно принцесса из сказки.
И кажется, она очаровалась Алёхиным по самое не хочу.
Разговоры в машине, конечно, идут о свадьбе.
Внезапно Иванка спрашивает:
— Дядя Серёжа, а ты… женишься на мне?
Фыркаю. Не удержавшись, подкалываю:
— Боюсь, деточка, дядя Серёжа не из тех, кто женится.
Иванка смотрит на меня, распахнув свои прозрачно-лазуревые глазищи.
Нравоучительный голос Алёхина:
— Возможно, я просто не бросаюсь в омут с головой. Зачем жениться, чтобы потом развестись?
Чтоооо? Это он на меня намекает что ли? Закипаю. Он невозмутимо продолжает:
— Или жду ту самую.
— Какую ту самую? — не понимает Иванка.
— Единственную, — отвечает этот завидный жених.
— А может быть, это я — твоя единственная? — не сдаётся ребёнок.
— Может, — соглашается Серёжа. — А знаешь. Позвони мне лет через пятнадцать, детка.
Хмыкаю.
— Не звони ему, Иванка. Через пятнадцать лет дядя Серёжа будет лысый и вот с таки-им во-оот пузом, — визуализирую сказанное, проводя руками перед собой в воздухе.
Иванка недоверчиво глядит на меня. Я киваю.
— Да, да. Так и будет.
Указываю за окно. Там дядя Лёши, Пётр Алексеевич поправляет ремень, перетягивающий его огромный, похожий на барабан живот.
— Дядя Серёжа будет выглядеть примерно так.
Алёхин смотрит на меня грозно, брови сведены.
Отвечаю ему кротким ангельским взглядом, хлопая ресницами.
Приезжают молодожёны. Усаживаемся за стол, уставленный в виде большой «П» посреди зала.
Кстати, с рассадкой гостей явно что-то попутали. Потому что я сижу рядом с дядькой Лёши. Тем самым Петром Алексеичем.
Можно просто Пётр, деточка.
Ага, щазззз.
Ну, он в принципе ничего так. Если не орёт «горько!» мне на ухо. Или не пытается прикоснуться своими пухлыми пальцами-сосисками.