— Вы, я так понимаю, Ира.
Морщусь, услышав обрезанную версию собственного имени. Но исправлять не решаюсь.
— Эээээ, да.
— Добрый день, Ира, — как ножом по стеклу. — Меня зовут Ада Константиновна, и я мама Павла.
— Приятно познакомиться…
Перебивает меня.
— Он ушёл в магазин за хлебом. Прошу Вас, проходите, — говорит она вроде бы вежливо, но при этом без капли гостеприимства.
Робко ныряю внутрь. Протягиваю коробку. Она смотрит на неё непонимающе.
— Это вафли. Я испекла к чаю. Сама.
— О, — следует короткое и ничего не выражающее. Мне кажется, эта женщина не в курсе существования восклицательных знаков. У неё одна интонация на все случаи жизни.
Семеню на кухню следом за Адой Константиновной. С любопытством оглядываюсь по сторонам.
Эта квартира напоминает мне хрущёвку моей бабули в пгт. Что это? Горка?… Почти не удивляюсь, когда в проёме открытой двери в чью-то спальню мелькает ковёр на стене. Боже. Надеюсь, это не комната Павлика.
Ада Константиновна ставит мой гостинец на стол. Приоткрыв крышку, смотрит на содержимое коробки, словно на… кучку экскрементов.
Выглядываю из-за её плеча и слегка краснею. Ну да, помялось немножко в автобусной передряге. Это был неравный бой!
— Павел скоро должен вернуться. Может быть чаю, Ира?
В который раз хочу её поправить, но благоразумно закрываю рот. Это подождёт, Ирин. Сначала наладь контакт.
Тоскливо смотрю на стоящую на столе наливку в графине со стеклянной пробкой. Не удивлюсь, если чай тут подают в самоваре.
— Просто воды, пожалуйста, — отвечаю как можно вежливее.
Ада Константиновна протягивает мне стакан из тонкого стекла, разрисованного журавлями. Привет, СССР.
Пью неспешно, стараясь максимально затянуть время. Надо всего лишь продержаться до прихода Павлика. Ты сможешь, Ирин!
— Позвольте поинтересоваться, Ира. Какие у Вас намерения в отношении моего сына?
Слова Ады за моей спиной заставляют меня поперхнуться. Закашливаюсь.
Оборачиваюсь к ней, обалдевшая.
— Намерения? Я, кажется, не расслышала.
— Именно. Намерения, — качает головой, прищурившись.
Она прикалывается что ли? Прочищаю горло.
Хлопок входной двери заставляет нас обеих отвлечься.
— Мам, я дома! — голос Павлика из коридора.
Слава всем богам! Ещё никогда я не была так счастлива его слышать. Серьёзно.
Ада смотрит на меня многозначительно. Мол, мы не закончили этот разговор, ИРА.