— Мы тебя не гоним, ты не думай!
— Я знаю. Но дольше тянуть уже совсем неприлично. Сколько ваши покупатели ещё будут ждать?
— Ничего, другие найдутся.
— Нет. Такие условия шикарные. Грех упускать. На крайний случай… — невольно морщусь.
— Что?
— На крайний случай, вернусь к родителям. Если не подвернётся что-нибудь стоящее в ближайшие дни. Но мне хотелось бы самой, понимаешь?
— Конечно, понимаю! — горячо шепчет подруга. — Я сама была в такой ситуации. Извини, что так получилось…
— Не бери в голову. Это мелочи, — говорю твёрдо. — Главное, чтобы малыш был здоров, а с остальным я как-нибудь справлюсь.
Машенька начинает хныкать.
— Всё, всё, — воркует над ней Алёнка. — Сейчас искупнёмся по-быстренькому. И байки. Даа?
Подхватив малышку на руки, уходит в ванную.
Под шум льющейся из крана воды лежу на кровати, уставившись в потолок. Глажу живот мягкими круговыми движениями.
Больше всего на свете мне хочется почувствовать, как он шевелится. Ощутить, наконец, что внутри меня растёт жизнь…
Говорят, что первое шевеление напоминает лопающиеся в животе пузырьки воздуха. Я всё время прислушиваюсь, замирая от страха. Боюсь пропустить этот чрезвычайно важный для любой матери момент.
Звук открывшейся двери заставляет меня приподняться.
Замираю, шокированная. На пороге комнаты стоит… Серёжа. В руках — рация радионяни.
В полном молчании смотрим друг на друга. Я жадно пробегаю глазами по его лицу, фигуре. Кажется, похудел? Он как будто стал суше, мускулистее. Привычная мне борода сменилась лёгкой щетиной, подчёркивающей остроту черт знакомого до боли лица. Механически отмечаю бледность его щёк, сведённые на переносице густые брови. На фоне оранжевого цвета футболки его кожа кажется мертвенно-серой.
Он, молча, не здороваясь, делает несколько шагов вглубь комнаты. Осторожно кладёт рацию на комод.
Всё так же, не произнося ни слова, шагает спиной назад к двери. Смотрит на меня при этом безотрывно.
Слова застревают где-то в горле. Приоткрываю рот, пытаясь сказать, но не выходит. Порывисто выдыхаю. Не знаю, чудится ли это мне, может это взбесившиеся гормоны, но… Серёжа как будто отвечает мне точно таким же глубоким вздохом. Так бывает, когда долго сдерживаемый в лёгких воздух, наконец, выпускают наружу.
— Ириш? — голос Алёны из ванной.
Автоматически оборачиваюсь в сторону двери. В следующее мгновение опять смотрю на место, где секунду назад стоял Алёхин. Его там уже нет. А был ли?…
— Ириш?
Прокашливаюсь.
— Даа? Иду! — громко.
Вздрагиваю. Радионяня отзывается эхом на мои слова. Подорвавшись с кровати, хватаю рацию в руки.
Она включена.
Глава 41
Квартирный вопрос
Моя проблема с квартирой решается самым чудесным образом уже через три дня.