Перед ним стоит чашка зеленого чая, и он принес букет розово-оранжевых георгинов, который я попросила Бьянку заказать сегодня утром.
Пора играть свою роль.
Я наклеиваю свою самую беззаботную улыбку и вливаю в свой шаг все волнение, на которое только способен.
— Себастьян! — говорю я с широкой улыбкой.
Он поднимает глаза.
— Люсьенн, — он встает и кладет руку мне на плечо. Я целую его в воздухе, и он протягивает мне букет. — Для тебя.
— Как красиво! Я обожаю георгины! Как ты узнал? — восклицаю я.
Его выражение лица становится настороженным.
— Мне рассказала птичка.
Он выдвигает для меня стул, весь такой заботливый. Наш официант приносит горячий чай и воду. Я прошу лимонад, и он уходит.
Небольшое тепло на лице Себастьяна исчезает. Наверное, он не хочет прилагать усилия, когда мы вдвоем. Но, по крайней мере, он не так откровенно враждебен, как в прошлый раз.
— В следующий раз позволь мне заняться реквизитом, — говорит он. — Тот букет, который ты заказала, был неудобен.
— Непременно, — я смотрю вниз на великолепные цветы. — Но что было не так с цветами?
— Слишком убогие. Никто не дарит такие цветы, если только не пытается оскорбить. Я попросил своего помощника купить другой букет, — его челюсть напряглась.
Не может быть, чтобы за пятьсот долларов можно было купить что-то настолько ужасное.
— Я думала, ты хочешь оскорбить наш брак.
Похоже, шутить над ситуацией - лучший выход. Я не хочу ссориться с ним из-за каких-то георгинов.
— Мои личные чувства по поводу нашего союза не предназначены для всеобщего обозрения. Более того, подарив тебе дрянные цветы, я буду выглядеть как мудак, а я им не являюсь. По крайней мере, на публике мы будем играть гражданскую пару. Возможно, тебе нравится внимание папарацци и сплетников, но мне - нет.
Напряженные мышцы вокруг моих плеч ослабевают от того, что он собирается приложить усилия на публике. Он мог бы поклясться говорить обо мне всякие ужасные вещи, и все бы ему поверили. Что бы ни случилось, я - плохой парень. Я не могу даже чихнуть без того, чтобы кто-нибудь не приписал это какому-нибудь ужасному намерению.
— Спасибо.
Он смотрит на меня так долго, выражение его лица непостижимо, что я думаю, не застряло ли у меня что-то между зубами. Моя улыбка ослабевает, а его брови напрягаются.
Официант приносит нам первое блюдо - сашими и холодный тофу, тушеный в каком-то светло-коричневом соусе на изящных бело-голубых тарелках. Я откусываю кусочек ярко-красного магуро.
— Как прошел твой день? — резко спросил Себастьян. — Сделала что-нибудь продуктивное? — его тон говорит о том, что он ожидает, что ответ будет отрицательным.
Я позволяю себе слегка улыбнуться.
— Очень. Я просматривала наши финансовые отчеты и заканчивала работу над дистрибьюторским соглашением с Hae Min Group для совместного предприятия Peery Diamonds и Sebastian Jewelry.
Его глаза слегка сузились.
— Ты действительно заботишься о Peery Diamonds.
— Конечно.
— Сначала я так не думала, но потом поняла, что это было способом, чтобы Родерик, Карл и Вонни ничего не получили. И чем больше я изучала бизнес и работала в компании, тем больше мне это нравилось.
— Это мое наследие. Оно значит для меня все.