— Мне жаль, — тихо говорит Себастьян, беря меня за руку.
— Хотя я не выросла, зная такую любовь... возможно, я втайне мечтала, что она будет у меня, когда я вырасту - когда я встречу кого-то особенного, — я понимаю, что сказала слишком много, и отстраняюсь, разнимая наши руки. Увидев работы моего любимого художника вблизи, я каким-то образом ослабила свою защиту.
К счастью, Себастьян не пытается снова взять меня за руку или продолжить тему. Я рассматриваю остальную часть коллекции. Восхищаюсь огромным спектром тем и выражений. Некоторые работы кажутся более реалистичными, другие - абстрактными.
— Я никогда не понимала эту картину, — говорю я, когда мы стоим перед последним произведением. — La Tranquillité. В этой работе нет ничего спокойного или мирного.
Работа выглядит как изображение темной воды, перемешиваемой в огромном контейнере, только без контейнера. Линии неровные и грубые, а почти черная бронза взмывает в небо.
— Я думаю, это о том, что должно произойти. Есть особый вид облегчения, которое испытываешь после сильной бури, — говорит Себастьян.
— Мне казалось, ты говорил, что не очень разбираешься в искусстве, — я бросаю на него быстрый взгляд.
— Я знаю кое-что о жизни, — он пожимает плечами.
— Разве сильный шторм не оставляет после себя разрушения?
— Возможно. Но воздух становится чище. И тот, кто еще жив, обрел немного уверенности в том, что сможет пережить что-то подобное в будущем.
— Значит, если придет еще один...
— Они его переживут, — он снова берет мою руку и целует ее тыльную сторону, этот жест полон нежной привязанности.
И внутри меня, кажется, трепещут маленькие лепестки цветущей вишни.
— Я хочу быть рядом с тобой - пройти этот путь вместе с тобой.
— Слишком поздно, — говорю я, хотя на этот раз не отдергиваю руку. И я легко могла бы - он не держит меня крепко. Но он как будто оставляет решение за мной.
— Ничего никогда не бывает слишком поздно.
— Что же ты сделаешь, чтобы уравнять чашу весов для меня? — я смотрю на него ровным взглядом.
— Все, что угодно, — говорит он, не сводя с меня глаз.
Его ответ слишком прост. Я слышала так много мужчин, которые легко говорят все, что им нужно сказать, чтобы получить то, что они хотят.
— Если я скажу тебе ползать на коленях ради меня, ты сделаешь это? — я выдергиваю свою руку из его и делаю пять длинных шагов назад. Он смотрит, его глаза темные.
— Для тебя? — уголок его рта приподнимается, как будто он говорит: И это все? — Через пресловутый километр битого стекла.
Скептическое выражение задерживается. Слова. Такие простые слова.
Он опускается на колени. Мои губы раздвигаются, и я ошеломленно вздыхаю.
Он ползет ко мне. Он должен выглядеть маленьким, даже консервативным. Но вместо этого он выглядит странно сильным и решительным, как человек, который знает, чего хочет, и собирается сделать все, чтобы получить это. Его глаза ловят мои, и я не могу пошевелиться, пока он сокращает расстояние между нами.
— Как я справился? — он останавливается, когда до кончиков моих туфель остается всего один дюйм. Он смотрит вверх с улыбкой.
Я теряю дар речи. Я не стою того, чтобы он отбросил свою гордость и сделал это... У меня не осталось ничего, что он мог бы взять.
— Ты стоишь этого, Люсьенн Пири. Ты - приз. Я могу делать это снова и снова, пока ты не поверишь в это, — его лицо становится напряженным, как будто он может прочитать, что проносится у меня в голове. Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе.
— Это несправедливо. Ты не должен был сражаться так грязно. Ты должен был просто осыпать меня красивыми словами за ужином, — слезы застилают мне глаза. Я кладу свою левую руку на его волосы.
Он отнимает мою руку от своей и продевает свои пальцы сквозь мои, его обручальное кольцо теплое на моей коже. Он прижимается щекой к тыльной стороне моей ладони и смотрит на меня сверху, как человек, у которого на виду его приз.
— В любви и на войне все справедливо. И это и есть любовь.