Конечно, речь идет о ее важном общественном имидже.
— Не волнуйся. Никто не знал, что никто из вас не был приглашен. Люди, наверное, подумали, что вы не смогли прийти.
— Это заставляет нас выглядеть неблагородно!
— Тогда скажи им правду. И потише, мама. Ты говоришь, как банши с воздушной трубой, — я не хочу, чтобы она будила Люс из-за этих глупостей.
— Я не говорю, как банши! — шипит мама. — И то, что ты предлагаешь, также заставит нас выглядеть неблагородно!
— Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал? — я выливаю последние капли кофе из своей кружки. В мире не хватит кофе для этого безумия. — Я не собираюсь решать, каким именно образом ты должна выглядеть некрасиво.
— Раньше ты таким не был, Себастьян, — ее нижняя губа дрожит. Ее взгляд прикован к моему отражению в стеклянной столешнице журнального столика.
Тревис подходит и сжимает ее руку.
— Она была в смятении несколько недель, — его тон на полпути между укором и мольбой, что только раздражает меня. Нам с мамой не нужен подхалим-посредник для общения.
Я наклоняюсь вперед, не обращая внимания на Трэвиса, и говорю низким голосом:
— Ты нанесла мне удар и ожидала, что ничего не изменится?
— Но ты не должен быть таким грубым, — она дуется. Раньше это хорошо срабатывало, но это было раньше.
— И тебе не нужно было предавать меня. Теперь, если ты закончил тратить мое время...
— Я не закончила, — быстро вмешивается мама. — Нам нужно поговорить о Престоне.
— Что он сделал сейчас? — я сделал секундную паузу. — Он прибежал к тебе и попросил вмешаться от его имени, чтобы ему не пришлось выполнять условия пари?
— Какое пари? — ее замешательство кажется искренним, но она довольно приличная актриса.
— Он и его подружка вызвали Люс и меня на теннисный матч. Проигравшие должны были встать на колени и десять раз сказать: "Мы недостойны". И при этом преклонить колени.
У мамы отвисает челюсть. Она знает, как хорошо я играю.
Выражение лица Трэвиса остается пустым. Но тогда он знает очень мало. Его единственное спасение в том, что у него хорошая интуиция, и сейчас он прекрасно справляется с тем, чтобы слиться с фоном.
— Он и его девушка не получили ни одного очка, - говорю я.
Она зажмуривает глаза.
— И оба после матча бежали, как будто у них штаны горели.
Ее грудь вздымается, когда она моргает и пытается придумать, что сказать. Наконец, она пренебрежительно отмахивается рукой.
— Дело не в этом.
— Тогда о чем же?
У Престона всегда есть проблемы.
— Ты не можешь его бросить.
— Почему?
— Он твой брат, Себастьян.
— Сводный брат, — меня возмущает, что мы вообще родственники. Братья должны быть веселыми, умными и крутыми - теми, на кого можно положиться. Как мои сводные братья Ласкеры. А не кто-то, чей беспорядок ты должен разгребать снова и снова.