— Себастьян, — она улыбается и пробегает взглядом по моей белой футболке и серым треникам. — Разве ты не выглядишь как дома?
Я не пытаюсь притворяться, что улыбаюсь.
— Я и есть дома.
— Разве ты не собираешься пригласить нас войти?
— Если вы пообещаете вести себя тихо.
— Ты знаешь свою мать. Она не повышает голос, — говорит Трэвис.
Он либо глухой, либо лжец. Скорее всего, и то, и другое. На людях мама старается вести себя спокойно и умиротворенно, но характер у нее такой, что она может соперничать с действующим вулканом - громкий, огненный и разрушительный.
— Я тебя не спрашивал, Трэвис, — говорю я.
— Конечно, я буду вести себя тихо. За какого невоспитанного варвара ты меня принимаешь? — жестко говорит мама.
Поскольку она не стала бы надевать свое боевое снаряжение только для того, чтобы покорно уйти, я впустил ее и Трэвиса. Я наливаю себе кофе, но не предлагаю им.
— Я бы хотела чаю, — зовет мама, садясь в кресло в гостиной. Она скрещивает ноги, правую с левой. Она чувствует себя оправданной в своих проблемах и уверена, что они будут решены к ее удовлетворению.
Трэвис садится справа от нее, за его спиной открывается вид на сад. Он похлопывает маму по руке.
Вот, вот. Все будет хорошо, дорогая. Я здесь ради тебя.
Я внутренне задыхаюсь.
— Мы не пьем чай, — говорю я, сидя спиной к кухне. Я видел разные сорта в кладовке.
Выражение ее лица остывает.
— Тогда кофе?
— Я не сварил достаточно для гостей. Не предупредила заранее.
Пойми намек и скажи мне, зачем ты здесь. Или, что еще лучше, уходи.
— Это невежливо, что ты пьешь кофе, не предложив мне.
— Поверь, это лучше, чем если бы я разговаривал с тобой без кофе.
Это заставляет ее замолчать. Она знает, что я плохо себя чувствую без утреннего напитка.
— Хорошо, — говорит она, делая вдох-выдох. — Речь идет о тебе.
— Обо мне, — я позволяю слову застыть на месте и потягиваю свой кофе.
— Я знаю, что ты расстроен, и я понимаю, почему ты не пригласил никого из нас на свою свадьбу. Хотя это было довольно несправедливо, учитывая, что ты пригласил Теда!
— Он отец жениха, — сухо говорю я.
— Он тебе даже не нравится.
— Не нравится, но он не формальный враг, — я бросаю на нее многозначительный взгляд.
Она краснеет, потом ловит себя на мысли. Но уже слишком поздно. Ее непреднамеренная реакция, похоже, подогревает ее ярость из-за несправедливости, которую она испытала от моей руки.
— Ты заставил нас подписать бумаги! Ты мог хотя бы пригласить нас на вечеринку вчера вечером! Это было так неловко.