Твой по контракту
Надия Ли
Внимание! Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу-переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.
Перевод группы: https://t.me/blue_side97
Маме. Спасибо тебе за то, что научила меня быть сильной женщиной.
Глава 1
Люсьенн
Никто не должен чувствовать себя убийцей, когда слушает "Il est né le divin enfant". Особенно когда она звучит из телевизора над камином, полным весело пляшущих оранжевых языков пламени, в роскошном номере люкс с пятью спальнями в центре Парижа.
И все же...
— Что ты думаешь?
Я смотрю на нитку жемчуга акойя на шее моей сводной сестры Вонни. Ярость бьется в моей груди, как сокол в заточении. Блеск жемчужин потрясающий, и размер тоже хороший - восемь миллиметров каждая.
Это мой жемчуг, тот самый, который мама подарила мне на прошлой неделе. Ей было жаль, что она пропустила мой балетный концерт, потому что Вонни порезала палец - возможно, специально, - и папа настоял, чтобы мама осталась дома, чтобы помочь справиться с травмой. И, конечно, мама никогда не может отказать папе.
— По крайней мере, я послала Маттиаса, — сказала она, вручая мне жемчуг. Как будто от того, что я послала дворецкого, все стало лучше.
Маттиас, похоже, живет маминой жизнью. Он послушно снял мою часть сольного концерта и подарил мне букет красных гвоздик. Мама сказала, что моя "Фея сахарной сливы" из "Щелкунчика" была сказочной - конечно, на самом деле я танцевала "Лебединое озеро".
— Отдай его, — говорю я Вонни. — Это ожерелье мое.
— И что? Не будь такой жадной сукой, Люсьенн. Разве папочка не говорил тебе делиться? — Вонни усмехается, ее темные глаза сверкают завистью и чувством собственного достоинства, а затем стучит своего брата-близнеца Карла по шее, покрытой коричневыми лохматыми волосами.
Он не поднимает глаз от своего телефона.
— Как и сказала Вонни.
Она одаривает меня самодовольной улыбкой. Даже когда Карл думает, что у него есть дела поважнее, например, переписываться с друзьями, он всегда будет в команде Вонни. Каждый раз, когда мама и папа хотят узнать, почему мы с Вонни ссоримся, Карл всегда говорит что-то, чтобы представить меня плохим парнем. Даже когда его ложь бессмысленна и идиотична, они ведутся на нее.
И это ободрило Вонни.
Нет ничего моего, чего бы она не жаждала. Если бы она могла, она бы украла мою одежду. Но хотя мне всего четырнадцать, я уже выше ее. Ничего из моего не подойдет.
— Это воровство, если ты берешь то, что тебе не принадлежит, без разрешения, — говорю я. Я устала бороться с Вонни и Карлом за то, что принадлежит мне. Хотя Карл не крадет мои драгоценности, он вытащил четыреста баксов прямо из моего бумажника. И когда я заговорила об этом с папой, он посмотрел на меня так, будто я была злодейкой.
— Это не такие уж большие деньги, — сказал он с тяжелым вздохом и хмурым выражением полного неодобрения и разочарования. Это не перестает заставлять меня чувствовать себя чужой в собственной семье. — Я не знаю, зачем тебе нужно поднимать шум.
Усмешка Вонни становится все более уродливой и превосходной.
— Это не воровство! Папочка сказал, что это нормально!
— Это не папа дал его мне! Это сделала моя мама! — отвечаю я. — Отдай!
— Сучка, — Вонни подносит жемчужины ко рту и облизывает их, стараясь покрыть их слюной.
— Фу, какая гадость!
— Ты сказала, что хочешь их вернуть, но ты не сказала, что я не могу их облизывать!
С меня хватит! Я иду на верхний уровень, где находятся спальни. Двойные двери в комнату моих родителей слегка приоткрыты, и я поднимаю руки, чтобы открыть их. Но голоса, доносящиеся изнутри, останавливают меня на пороге. Один из них принадлежит папе, но другой - не мамин. Это голос Гвен.
Что эта шлюха делает в главной спальне?