— Мы прилетели вчера, весь день приходили в себя, вот решили сделать сюрприз, - мама раздевается, по-хозяйски проходит, оглядывается по сторонам, поворачивается ко мне. – А где Марк? На работе в выходной?
— Нет, он в спортзал уехал.
— А ты чего? – придирчивым взглядом окидывает меня с ног до головы. – Не растолстела, слава богу.
— Аня! – журит ее папа, обнимая меня неожиданно за плечи. Я вопросительно на него смотрю, не зная, как трактовать этот приступ нежности. – Я соскучился по своей девочке. Звонками сыт не будешь.
— Чай? – предлагаю родителям, проходя с ними в гостиную. Папа меня отпускает, садится на диван, мама в кресло, беря в руки глянцевый журнал, лежащий на журнальном столике.
— Без сахара и мне, и папе, - дает мама указания, не поднимая на меня глаза. – Мы кстати тоже идем на юбилей. Наряд себе приготовила? Мне пришлось этим заниматься удаленно, благо стилист проверенный, знает что нужно.
— Я сама платье подобрала, - включаю чайник, смотрю на родителей. – И о Марке позаботилась.
— Было бы странным, если не позаботилась. Ты с первого дня брака заботишься о нем во всех смыслах. Словно он несостоятельный какой-то.
— Аня!
—Что? – мама поднимает глаза на папу, потом переводит взгляд на меня. – А что я такого сказала? Только и вижу, как Оля двигает его то туда, то сюда, чего стоит звонок от Шакова. Сам бы он в жизнь не попала в «Правосудие», если быть предельно честными, - у мамы непривычный поток слов. Она словно неделями не разговаривала и вот выпала возможность высказаться.
— Марк хороший юрист. Шаков бы не стал его брать, даже если бы папа замолвил о нем словечко, - беру чашки с чаем, осторожно подхожу к столику. – То, что я помогаю мужу подниматься по карьерной лестнице, ничего плохо в этом нет.
— Если откровенно говоря, все, что он имеет – это не его заслуга, - тихо, без экспрессии в голосе, подытоживает мама. Я кошусь на молчаливого папу. Он дипломатично держит свое мнение при себе.
— Я вернулась к работе. Планирую выставку сыну Давида Багирян, - разбавляю новостью возникшую неудобную паузу. – Старший сын фотограф.
— Да, я в курсе, видела его работы в Испании. Талантливый мальчик.
Мама хоть и ученый, любит точность во всем, обожает искусство во всем его проявлении. Она самый частный посетитель всевозможных постановок, выставок, закрытых аукционов. Умеет восхищаться талантами и видит их, как и бездарных дарований.
— Он, кстати, приемный Давиду.
— Я в курсе.
— Правда? – мама искренне удивляется, замечаю, как в ее глазах загорается огонек интереса.
Я качаю головой, тем самым пресекая любые расспросы на данную тему. К счастью, слышу, как хлопает входная дверь, через мгновение появляется Марк. Подскакиваю к мужу, останавливаю себя буквально в несколько сантиметров от него, вспомнив, что сейчас на нас смотрят мои родители. Телячьи нежности не в приоритете, да и не хочется никого смущать.
— Николай Васильевич, Анна Сергеевна, рад вас видеть! – Марк скрывает свое смущение.
Я знаю, когда он волнуется или в замешательстве, у него краснеют кончики ушей. Мама перевоплощается. Уже не тараторит без умолку, величественно кивает, всем видом показывая, что она здесь королева и точка. Папа тоже особой теплотой не отзывается на приветствие моего мужа. Все друг к другу относятся очень сдержанно.
— Вы не предупреждали, что прилетаете, - Марк мнет свои руки, присаживается в кресло напротив мамы. – Я бы мог вас встретить, если бы знал.
— Мы хорошо добрались на такси, - мама сдержанно улыбается. – Как твои дела Марк? Как родители?
— Все хорошо. Родители здоровы, в порядке.
— Вот и славно, хорошо, что никто не болеет.
Я ужом уползаю обратно на кухню. Мне не по себе, когда родители приходят к нам. Сразу чувствуется некое напряжение, которое словами невозможно объяснить, как и ее причину. Оно просто есть и все, возникает каждый раз, когда я с Марком с ними встречаемся без посторонних.
Родители долго не задерживаются. Сегодня нужно хорошо отдохнуть, чтобы завтра сверкать во всем блеске на мероприятии. Юбилей, по случаю которого прибыли даже мои родители, обещает быть гвоздем всех новостей СМИ, пересудов светских львиц, ярким событием этого года.
— Почему у меня каждый раз рядом с твоими родителями возникает ощущение, будто я на госкзамене в университете и от оценки зависит моя будущая жизнь, - жалуется Марк, когда мы остаемся одни. – Пять лет мы в браке, пять лет они смотрят на меня так, словно я вот-вот завалю с ответом.
— Ты драматизируешь, - наблюдаю в зеркале за мужем.
Марк раздевается, ожесточенно швыряя спортивную одежду на пол. Морщусь от этих действий, но молчу. Все равно он потом все поднимет и отнесет в стирку, а сейчас вымещает свое раздражение на вещах.