Профессор призадумался.
- И как давно это было?
- Меньше десяти лет назад… - ответила я, опуская глаза.
- Надо же! – удивился Элеон. – Мир тесен! Отец, твои приюты – это просто спасение для многих одаренных детишек…
Но Лаврен Фролл, казалось, даже не заметил замечания приемного сына.
- Судя по твоим словам, в приюте ты не остался, - отметил мужчина осторожно. – Почему?
От напряжения я прикусила щеку изнутри.
- Свободы не хватило… – пробормотала я, ничуть не покривив душой. Ведь я действительно сбежала потому, что чувствовала себя, как в клетке.
Лаврен хмыкнул.
- Да, все вы такие, пока юные. Только не всякому потом удается дожить даже до такого возраста, как у тебя. Я рад, что ты смог-таки выжить и даже поступил в мою Академию. Тебе нравится учиться?
Так как разговор перетёк в более безопасное русло, я позволила себе даже улыбнуться.
- Да, очень нравится! – ответила воодушевленно, но в этом-то, наверное, и была моя самая большая ошибка. Потому что лицо профессора удивленно вытянулось.
- Постой-ка! – произнес он, словно что-то вспомнив. – Твоя улыбка напомнила мне одну девочку, которую я подобрал прямо под забором поместья. Он была очень истощенной, но очень способной к магии. Я сперва принял ее за мальчугана и пообещал выучить в своей академии, но, когда оказалось, что она не мальчик, отдал на воспитание одной замечательной даме. Кстати, девочка в итоге тоже сбежала. И вы с ней очень похожи!
У меня всё внутри просто грохнулось до самых пят. Он вспомнил! Дурацкая улыбка! Кто вообще ее придумал??? Всё, мне конец!!!
Видя, как хмурится Элеон и как удивленно что-то обдумывает профессор Фролл, я не удержалась и самым наглым образом солгала:
— Это моя сестрёнка! – выпалила я поспешно. – Мы с ней близнецы! Её зовут… Тинолия! Я Тиноль, она – Тинолия! Здорово, правда???
Глупо захихикала исключительно из-за дикой нервозности, но не увидев веселья в ответ, сразу же сдулась.
Проклятый Хилл, что я творю???
- Сестренка? – удивился профессор. – О-о, теперь понятно. А где она сейчас?
- Не знаю... – пробормотала я, опуская голову. – Скитается, наверное. Или же нашла себе работу в каком-нибудь богатом доме. У нас ведь женщины совсем бесправные. Их магию не станут развивать даже на уровне лекарского искусства, если за душой нет родовитого имени и туго набитого кошелька...
Наверное, в моем тоне промелькнуло слишком много горечи, потому что Лаврен Фролл слегка смутился, а Элеон посмотрел на меня предупреждающе: мол, к чему эти недовольные речи?
Я и замолчала. Действительно, к чему? Все равно женщин от этого больше уважать не станут...
Дальнейший ход разговора продолжился в том же русле, разве что лгать больше не приходилось. Профессор с удовольствием спрашивал меня о детстве, проведенном на улицах, и я старалась рассказывать только те истории, которые открывали ему меня с лучшей стороны. Все-таки... желание что-то значить в его глазах, появившееся еще в детстве, никуда не делось.
А вот Элеон слушал с некоторым напряжением, что меня немного нервировало. Казалось, он чем-то недоволен или не верит в то, что всё это правда…
Я так разнервничалась, что, описывая очередную историю, в запале произнесла:
- В той потасовке мне удалось вырваться только благодаря брошенной в толпу бандитов связке отталкивающих рун. А потом я накинул на всех парализующую сеть с элементами стирания памяти, что дало мне фору в целых десять минут. Пока они очухались, меня и след простыл...
Элеон встрепенулся, а профессор удивленно приподнял брови.
- Парализующая сеть «меркнущее сознание»? – переспросил парень, прищурив глаза. – Это же элемент темной магии! Ты владеешь запрещённым искусством, Тиноль???
И я поняла, что совершенно по-идиотски проговорилась…
Глава 16. Милосердие профессора...