— Ариш, давай ещё поспим. Не помню, когда нормально спал, — заключает сильнее в свои объятия и зарывается в мои волосы.
Смотрю на него, если присмотреться, заметна, синева под глазами, небритость.
Но улыбаюсь, как девчонка. Посещает глупая мысль: наверное, он страдал, и это так проявилось. Лежу ещё немного, окрылённая такими мыслями, но спать не хочется. Решаю встать, заказать завтрак, принять душ, там и Савва проснётся. Аккуратно выскальзываю из его объятий, но это кажется только мне, он открывает глаз и недовольно косится на меня. Целую его в щеку и шепчу: «Спи, я в душ».
Видимо, спать всё-таки хочет катастрофически, закрывает глаза после кивка и утопает лицом в подушку. А я залипаю на его наполовину оголенной спине. Красивая, с такой фигуры спокойно можно лепить статую. Анатомически он прекрасен, а физические нагрузки только помогают в этом. Отрываю взгляд и иду в душ. Даже ванная комната выполнена в историческом стиле. Красиво, дорого. В голове возникает мысль: «Жили же люди, стоило ли совершать революцию…»
Душевая кабина современная с множеством температурных режимов, насадок на душе. Не заморачиваюсь принимаю его на самом режиме и с теплой водой. Лёгкость тут же приятно разливаемся по всему телу. Выхожу из ванной, облачённая в белоснежный большого размера халат. Замечаю большое, вероятнее всего, старинное зеркало, выполненное в мой рост, точнее, даже больше. Позолота, красивые резные ножки, на которое оно опирается. Смотрю на себя и не узнаю. На меня смотрит замученная молодая женщина с безумно горящими глазами. Узнаю и не узнаю сама себя. Такой я не была, кажется, очень давно. Чего там, такой я стала после его измены. Замученной, неухоженной, хотя нет, слово «неухоженная» не подходило. Именно замученной. Разница сейчас была лишь в том, что глаза горели, и я точно знала чего хочу.
Проведя рукой по начавшему понемногу округляться животу, я прошептала: «Будем знакомимся с папой?»
Мне никто не ответил, но я была уверена, что малыш против не будет. А когда Громов узнаёт, что малыш от него…
Я мечтательно прикусила губу. В голову полезли слова, произнесённые Саввой ночью: «Ариш, я так мечтаю, чтобы он был от меня».
Почему не призналась сразу, не знаю, наверное, боялась. А он поклялся несмотря на это: «Я клянусь тебе, несмотря от кого он, буду его любить, никогда не попрекну. И та женщина, с ней закончено навсегда. Только мы, маленькая…»
Улыбка сама по себе возникает на лице. Может, это жестоко, но осознание, что в его сердце есть только я, приносит удовлетворение. Затягиваю посильнее пояс халата, беру в руки небольшую книжечку, на которой написано «Меню». Пролистываю алкоголь, останавливаюсь на завтраках. Тишину разрушает мелодия, ищу глазами источник звука, пока не замечаю телефон Саввы. Откладываю меню.
Номер не записан, сбрасываю побыстрее звонок, чтобы его не разбудить. Выключаю телефон, собираюсь положить его на небольшой столик, но он издаёт сигнал, точнее, вибрацию. Смотрю на него и замираю. СМС, пришедшее с того же номера, что и звонил только что.
Фото больно бьют. Кусаю губы, руки холодеют. Закрываю и открываю глаза, но они не исчезают, не развеиваются. Всё такие же, ничего в них не изменилось. Кладу телефон, поправляю халат, ищу глазами свою обувь, но вспоминаю, что ее просто нет. Савелий привез меня без неё. Замечаю тапочки. Обуваю их и покидаю номер.
Глава 61
Холодный ветер обдувает ноги, за мной бежит девушка с ресепшн, пытается окликнуть, не реагирую. Для меня словно всё замерло, умерло. Только когда трогает за плечо, ощущаю прикосновение и поворачиваю лицо к ней. Она немного отшатывается от меня, словно за несколько минут я превратилась в медузу Горгону.
— Извините, я могу вам чем-то помочь? Может, такси вызовем? Одежда, — и тут же осекается.
Отрицательно качаю головой и спускаюсь с последних ступней. Холодные и очень тонкие тапочки в секунду становятся ледяными, холод передаётся и ногам. Но это так второстепенно, что не мешает движению. Молния, которая неожиданно сверкает вдалеке, прекрасно освещая, а точнее, разделяя небосвод на две части, выступает словно ярким признаком конца. Конца всего.
Несколько шагов, и я слышу лёгкий шум машин, значит, близко трасса. Действительно через пару шагов я выхожу на хорошо асфальтированную трассу. Останавливаюсь у обочины, протягиваю руку, чтобы остановить едущую на большой скорости машину. Она не останавливается, только обкидывает меня комочками грязи, а после тёмного джипа машин и вовсе нет. Когда отчаиваюсь и думаю, что придется идти пешком, вдалеке появляется старенький советский автомобиль. Протягиваю руку, голосую, а точнее, прошу водителя остановиться, ни на что не надеясь. Машина останавливается, из неё выходит невысокого ростика пожилой мужичок.
— Дочка, что случилось? Чем помочь? — торопливо спрашивает он. Ёжусь то ли от холода, то ли от теплоты, которая исходит от этого пожилого человека.
— До города сможете довезти? — уточняю.
— Могу, конечно. Ты садись, не мёрзни. Ещё немного, и инеем покроешься. Суетливо открывает передо мной дверь, усаживает, трогает руки и ругается. Оббегает машину, усаживается на водительское сиденье. Включает на всю мощность печку, что-то достаёт с заднего сиденья, кладёт мне на ноги.
— Укройся хоть моей курткой. В термосе кофе. Грейся. Ты скажи, всё нормально? Почему раздетая вышла.
— Не переживайте, — шепчу, пока он сам принимается укутывать мои ноги в куртку. — До города довезите, пожалуйста.
— До города, а адрес? Где дом твой? — не унимается старик. — Муж есть?
Морщусь от этого слова. Нету его у меня и никогда не будет. Плавали, знаем… — Родители?
— Нет, — говорю тихо. — Если вас не затруднит, могу адрес сказать.
— Давай- давай.
Шепчу адрес, он присвистывает и смотрит на меня внимательнее.
— Богатые дома.
Я не реагирую, а что сказать. Я просто хочу домой и забыться.
— Номер, позвонить кому-то?