— Да, — малышка отделилась от вереницы девочек и подошла ко мне с улыбкой на личике.
Дождавшись, когда последняя из девочек покинула кабинет, я продолжила, присев вровень с девочкой:
— Лиль, я давно не видела твоего папу.
— Он в больнице, — не дав договорить, выдала малышка. — Уже несколько дней.
Я сглотнула и вспомнила:
«Я убью его», — хрипел Савелий, окутанный кровавой пеленой безрассудства, раскрыв ворот моего халата. Что-то мне подсказывало, что не просто так Георгий оказался в больнице.
В голове всё закружилось. Я смотрела на девочку и не знала, как правильнее и точнее задать интересующие меня вопросы.
— В какой он больнице? Что с ним случилось? — начала я быстро задавать вопросы, чувствуя себя безумно виноватой перед этой девочкой и мужчиной.
— Мы вчера ездили, — состроила задумчиво личико, такая большая, белая. Не помню.
Я вздохнула. А что, по сути, я хотела узнать от маленькой девочки пяти лет? Чтобы и адрес, и анамнез выдала с лечением?
— Мы ездили к папе вчера с дядей Олегом. Он адрес знает, можем спросить, — говорит неожиданно малышка. Я киваю. Беру вещи и выхожу за руку с малышкой. Она, счастливая, идёт со мной за руку по коридору, а многие родительницы рассматривают нас с интересом. Кто-то шепчется о том, что, возможно, я иду с дочкой. А это как лезвие по сердцу… я хочу, действительно хочу такую малышку…
— До свидания, — тянет Лиля вахтёру, когда мы выходим, и отрывает меня от мыслей. — Дядя Олег, — обращается Лиля к водителю. — Скажите, а куда мы ездили вчера к папе.
Моложавый водитель кивает в знак приветствия мне и смотрит на Лилю.
— У тебя ещё конное занятие, милая леди, и к папе мы сегодня не успеем. Завтра съездим.
— Я помню, — насупившись, бросает девочка. — Адрес нужен Армине Богдановне, они с папой друзья.
Водитель вновь бросает на меня взгляд, но он ничего не выражает. А я почему-то задумываюсь над выражением «друзья». Так, как мы, точно не дружат, но ничего не говорю, смотрю на водителя. Он забирает вещи у девочки, помогает ей сесть в авто.
— Может, вас подвезти или только адрес? — обращается водитель ко мне.
— Если вам удобно.
— По пути. Я высажу вас немного раньше, чтоб не заезжать на парковку, вы не против?
— Нет, всё нормально, — отвечаю водителю и сажусь рядом с девочкой.
Лиля ластится ко мне, я приобнимаю девочку, понимая, как ей не хватает женского тепла.
— А хотите, я покажу фото лошадок?
Я киваю, а Лилечка достаёт из рюкзака планшет и открывает фотографии.
На многих она не одна, а с отцом. Больно смотреть на них. Георгий прекрасный отец, видно, что он очень любит малышку. При просмотре очередного фото ощущаю себя сукой. Ведь это всё из-за меня. Из-за меня он в больнице, из-за меня не может провести время с дочкой.
Мои глупые эгоистические поступки… Что и кому я хотела доказать? Я кусаю плохо зажившие губы, они начинают сразу же кровоточить. Во рту ощущается металлический вкус крови, и только голос малышки не даёт сойти в эту секунду с ума.
— Приехали, — выводит из оцепенения грубоватый голос водителя, вероятно, из-за сигарет, а может, он что-то знает, мелькает в голове, но тут же гаснет. Мы взрослые люди. Никого, кроме нас, меня и Георгия, не касается та ночь.
— Спасибо, — бросаю и выхожу из машины. Больницу вижу почти сразу. Нужно перейти дорогу, и я окажусь в белоснежном здании. Лиля была права, белое и высокое.
Подхожу к светофору, и тут замечаю цветочный магазин. Знаю, мужчинам не дарят цветы, но почему-то хочется.
Захожу в магазин, девушка-флорист дарит дежурную улыбку, интересуется, что подсказать. Я рассматривают небольшой ассортимент магазина в раздумьях, что взять, пока не замечаю лилии. Крупные белоснежные бутоны на стебле.
— Заверните все, — указываю на цветы.