– Именно. Ничего невозможно было исправить. Поэтому я уехала.
– Допустим. Но ты увезла детей. Сейчас ты обвиняешь меня, что мы с ними отдалились. Но ты сознательно их увезла. Почему?
Я хмурюсь. Если он считает это отговоркой, то это низко. Переложить ответственность на меня очень удобно, чтобы умыть руки. И все же, как бы это ни звучало, не дает покоя мысль – есть что-то еще. В тоне Вадима нет обвинительных нот, тогда почему такой вопрос вообще звучит?
Как будто он действительно не понимает.
– Я все тебе писала в том письме. Дело ведь не в них, мы уезжали на месяц, два… мы бы вернулись, но…
– Но? Ты забеременела от другого, и планы поменялись?
Я забеременела от тебя! Но тебе и Ариша с Артемом стали чужими!
– Какая разница, Вадим? Я поняла, что мы не нужны тебе. Так ясно? Может, это было глупо, только я другой реакции ожидала, когда покидала город, – опускаю глаза, чтобы скрыть подступающие эмоции. Их Вадиму видеть не нужно. Делаю глубокий вдох, немного отпускает. – И все же, я поступила правильно. Теперь в этом сомнений нет.
Я нахожу в себе силы взгляд поднять. И теперь свой не отвожу.
– Видимо, в тот день, помимо аварии, – возвращаю Вадиму его же фразу, – кое-что, действительно, произошло. И ты вдруг понял, что любишь Злату…
Снова становится сложно дышать – я обхватываю чашку, чтобы занять руки.
Произносить такую болезненную правду, все равно что собственноручно раздирать едва покрытые коркой раны.
– Лиза, – Вадим вдруг кладет свои ладони, на мои. – Я хочу, чтобы ты знала. Все, что я чувствую к Злате, это совсем…
– Не нужно. Пожалуйста, не нужно, – отрезаю любую возможность подобраться к моему сердцу. Он терзает меня, я не могу так. Не выдержу. Поэтому повторяю: – Сейчас это не важно. У меня есть Руслан. А у тебя семья.
Вадим умолкает, он гладит большими пальцами мои руки, от этого жеста все внутри в тугой узел скручивается. Он раньше так делал.
– У вас серьезно? Ты любишь его, Лиза?
Сердце стучит у горла. Зачем он спрашивает? Как будто ответ на этот вопрос и есть решающий.
Достаточно лишь кивнуть, но даже вот так соврать не получается.
– Ответь, Лиза. Мне важно это знать.
У Вадима вдруг звонит телефон, он не поднимает, продолжая меня взглядом испепелять, но, когда абонент не унимается спустя три неотвеченных, все же тянется к телефону и смотрит на экран. И все же на звонок отвечает.
– Нам пора, – говорит он, завершив разговор.
– Нам?
Я на самом деле рада, что нас прервали. Говорить про Руслана, врать, мне тяжело. Пусть думает, что у нас с ним серьезно. Может, так наконец прекратит меня истязать?
В этот момент в мессенджере приходит сообщение, прочитав которое я сжимаю губы. Алла пишет, что Аксенов срочно собирает всех, причастных к проекту. Она сама присутствовать не сможет, но мне нужно быть обязательно.
– Кажется, нам по пути, – усмехается Вадим. – Могу подвезти.
– Я умею пользоваться такси.
– Брось, Лиза, к чему эта гордость? Во-первых, сейчас пробки и время ожидания такси может превысить допустимое, ты опоздаешь на совещание. А во-вторых, я все равно еду в офис. Или ты боишься?
Смотрит внимательно.
– Я не боюсь, – отвечаю, выдерживая темный взгляд.
И вскоре мы действительно едем в его джипе. Я словно устраиваю сама себе проверку. В самом деле – Бондарев не может быть со мной круглосуточно, а каждый раз шарахаться от Вадима – значит, проявлять слабость, и в конце концов, этот бег сведет меня с ума. К тому же считаю, что Соколовский не станет перегибать.