– Ты меня знаешь, я доведу начатое до конца. Она не в курсе, что я задумал. И пока что верит мне. Даже если на эмоциях сделала глупость, я это исправлю. Еще раз говорю. Просто дай мне время.
– И что ты ей наплетешь? Что все еще влюблен без памяти?
Мрачная пауза длится недолго.
– Без памяти, – произносит тихо Вадим. – Именно, без памяти.
Они обо мне? Господи, я должна дышать… Но не получается. Усилием воли набираю воздух в легкие. И так же выдыхаю.
Что такое Вадим говорит? Он все-таки думает, что я слила?
Он врал. Во всем врал? Не понимаю. Но… зачем?
Бред какой...
Кажется, земля под ногами трещит и расходится. Стены давят.
Ничего не понимаю. Вадим не терял память, или что означают его слова? Ведь именно мне он недавно в любви признался. И заверил, что не помнит ничего…
К горлу ком подкатывает, становится так плохо, что кажется, прямо тут вывернет, но я держусь. Все еще надеюсь, что что-то не так поняла. Что Соколовский, как и обещал, меня в обиду не даст. Он просил довериться…
Я по-глупому лелею надежду, что этому есть объяснение.
– Надеюсь, ты ее размажешь за содеянное, – усмехается Аксенов, и сердце падает в пятки. – с Лизой…
– Я все решу с Лизой, – отрезает Соколовский.
«Я все решу с Лизой…»
«Я все решу…»
Ну же, приходи в себя, Образцова! Вадим тебя обманул!
Соколовский меня не только не защищает. Он решает меня втоптать в грязь!
Руки трясутся, глаза печет.
Кажется, в его искренности я в очередной раз ошиблась.
– Я предательства не терплю, Вадим. Подумать только, я ведь считал, она надежный человек… Ладно, забегу к проектировщикам на минуту. Зайду к тебе после.
Слышу мелодию мобильного Вадима, а Аксенов, по всей видимости, уходит в другую сторону, в отдел проектов. Я и так едва дышу, и просто потому что двигаться сейчас не могу, остаюсь.
А вскоре становлюсь свидетельницей телефонного разговора.
– Привет, Злата... – отвечает на звонок Соколовский. – Да, давай через час-полтора… С нетерпением жду встречи... Ну что ты, я очень соскучился. Не представляешь, как хочу тебя увидеть.
Шаги приближаются, как и голос. Понимаю, что Вадим идет сюда, и вот-вот меня увидит. Я отмираю, и оцениваю шансы остаться незамеченной. Мысли хаотично скачут, ноги слушаются с трудом, до лестницы мне не успеть.
Я прячусь за колонну рядом, и очень надеюсь, Вадим пройдет мимо.
Вот он выходит из-за угла, шаг, еще шаг, задерживаю дыхание. Не хочу быть обнаруженной, не хочу, чтобы он видел мои слезы, мою растерянность. И чтобы знал, как я страдаю. В очередной раз.
– Конечно, я серьезно, – словно выстрел звучит каждое слово Соколовского. – Не думай о Лизе, мы будем говорить о тебе.
Голос Вадима как будто неестественный, но сейчас не могу оценивать верно. В ушах гул, мысли – вязкая масса. Внутри меня рвутся снаряды, осколки от каждого оставляют рваную рану на сердце.
«Не думай о Лизе, мы будем говорить о тебе. Не представляешь, как хочу тебя увидеть...»