Самый настоящий идиотизм.
Мне ни черта выводы свои не нравятся.
***
Аксенов уже ждет меня в офисе. Попивает свой кофе и отрывается на моих сотрудниках. Олеся сахара много в чашку, оказывается, бахнула, Рина ксерокопии слишком тусклые принесла, Савелий умеет доводить персонал.
Проектировщики сидят тише воды, даже бухгалтерия притихла, а у них там постоянный галдеж. Увидев меня, сотрудники ощутимо оживляются.
– Привет, Савва, бодришь народ с утра? – ухмыляюсь. Савелий морщится.
– Дело дрянь, Вадим. Где Лиза?
– После обеда приедет. Обсудим? – указываю на переговорную. Аксенов мрачно кивает.
И пока идем в просторный кабинет без лишних ушей, я пишу сообщение Злате. Слова Лизки все-таки не остаются без внимания. Понятия не имею как, но, если она причастна… Бред. Злате зачем подставлять компанию? Ее этап финальный, если он уйдет конкурентам, Злата останется без работы и прибыли. И все-таки назначаю ей встречу.
Мы практически не общаемся.
Нам пора кое-что обсудить. У меня накопились к девушке очень важные вопросы.
А пока что я вхожу в просторный кабинет и ловлю хмурый взгляд Аксенова.
– Вот, полюбуйся. Фирме три года. Мелкая, но все это время что-то строили, хватали мелкие проекты, одним словом, ощущение, что компания для отвода глаз. Ждали удобного случая. Якобы они перебивают наш заказ.
– Савва, глупости. Заказчик не возьмется работать с «ноу нэймами», неизвестные фирмы без рекомендации такие проекты не перенимают. Даже если они занизили цены и показали наши идеальные доработанные эскизы.
– Верно мыслишь, Вадим. А теперь взгляни сюда.
Он подталкивает ко мне через стол тонкую папку, она скользит, издавая шуршащий звук при трении со столешницей. Останавливаю бумаги резко.
Аксенов одобрительно кивает, а я открываю документ.
И пролистывая бумаги, все больше сжимаю руку в кулак.
Быть этого не может… черт.
Это невозможно.
Лиза не могла…
Глава 39
Лиза
Он понял, что Алиса его дочь…
В груди до сих пор стучит так, что кажется сердце выпрыгнет.
Он ведь, действительно, думал, я ему изменяла. До недавнего времени я была ему чужим человеком. Той, которую он практически впервые видит. Вадим верил во все то, что ему про меня наговорили, потому что не знал.
А сейчас?
Кто я ему сейчас?
Прикасаюсь к губам. Хочется улыбаться.
Да, Соколовский очень изменился, но все же во многом остался прежним. Идет напролом, и, если хочет – целует... Самое ужасное, что я тоже хотела. Хотела этого поцелуя, и пусть всеми силами отталкиваю Соколовского.