Чувствует себя виноватым.
Да, я как мать это прекрасно понимаю. Наверно, поэтому моя обида все-таки немного, но стала меньше…
Шаги раздаются все ближе. Сердце немного отпускает, и я укладываю Аню обратно на одеяльце, а сама встаю. Через мгновение вижу сына.
Это снова то самое чувство, которое охватывает тебя с головы до самых ног. Я видела Сашу в последний раз после родов. Он приезжал ко мне в больницу, привез гостинцы и посмотрел на сестренку, а потом уехал на сборы. Вроде как был счастлив. Конечно, я боялась, что он не выдержит и все-таки расскажет все Петрову, но нет. Смолчал. И да, наверно, это было дико нечестно, но я все равно ему благодарна.
А сейчас? Так рада его видеть...
Боже, какая обида? Я безумно счастлива! Не могу сдержаться, сразу подхожу и крепко обнимаю его. Он обнимает меня в ответ и шепчет.
- Здравствуй, мама.
И все…и это просто все. Я забываю о его жестокости, мое сердце тает, но с ним это не так страшно. Опять же, как мать, мне передается то, что есть в его душе, а там вина и сожаление…
Как после такого можно обижаться? Саша допустил ошибку, и его я точно готова простить. В отличие от своего благоверного козла…
«Это карма»
- …она такая маленькая.
Саша улыбается, сидя рядом с сестренкой. Она насмерть схватила его указательный палец, дергает ногами, улыба-а-ается в ответ…
А у меня сердце поет.
Не знаю, как это описать. Горячее сердце, отсутствие мыслей. Нет сейчас никаких сожалений, никаких тревог, никаких забот. Нет боли и разочарование! Я просто сижу в кресле напротив своих детей и смотрю на то, как они впервые общаются и…и чувствую любовь.
Никто не знает, что такое любовь. Каждого спроси, разное назовут. По факту, ты и за сто лет не разберешь, что же это такое? Но для меня сейчас будто все тайны мироздания открываются. И как же я их люблю…люблю, потому что дышу, потому что живу. Нет меня без этой любви. Что правда, то правда. Без любви нас действительно нет, но любовь может быть разной. Плевать, что с какой-то не сложилось, главное, что сложилось с этой: любовь к детям — вечна. Она все прощает, принимает и готова бороться.
Саша сильно облажался, но мне плевать. Он — мой ребенок, а значит, я забываю…забываю и отпускаю, так что дышать становится проще. Некоторую обиду внутри себя носить сложнее остальных. В моем случае, обида на сына — это то, что тянет вниз. Что касается его отца? Тут все иначе.
Слегка морщусь.
Конечно, мне бы хотелось, чтобы все было иначе. Более полно, что ли. Более целостно. Как раньше. Хотелось бы, чтобы Никита тоже был тут, чтобы сидел рядом, чтобы гладил мой живот во время беременности и возил меня в лес понюхать воздух. Да! Мне бы хотелось…но по итогу сейчас не очень-то и больно. Не очень-то и надо.
Дети важнее мужика.
И я. Я! Что самое важное — на первом месте. Не его нужды, не его надежды, не его гребаная любовь, а я.
Мне сейчас хорошо и абсолютно плевать, что он подумает и почувствует, когда узнает.
- Ты действительно ему не говорил? - спрашиваю тихо, Саша бросает на меня взгляд, немного хмурится, но сразу возвращает улыбку и все свое внимание сестренке.
- Нет, мам. Ты же меня просила.
- Наверно…было сложно молчать?
Жмет плечами.
- Относительно.
- Что это значит?
- Когда вернулся от тебя, он мне миллион вопросов задал.
- Ммм…