Понимаю. Очень хорошо понимаю…
- Они сразу развелись. Мама требовала, отец не сопротивлялся. Мы уехали на другую квартиру, через две недели после этого отец познакомил меня со своей новой женщиной. И дочерью. На тот момент Насте было года три.
- Ага.
- Ага, - поджимает губы и кивает, глядя в свою чашку.
Ему не хочется это рассказывать, и я его понимаю. Бесит, больно, неприятно. Наверно, Сашка теперь про меня так же отвечает, если его кто-то спрашивает. С нежеланием и скрытой обидой и болью.
Ебаный мудак. В смысле я. В смысле…ай, ладно. Все и без моих красочных эпитетов ясно.
Продолжаем…
- Аллу я сразу невзлюбил, но оно и ясно. Она меня бесила, и это мягко говоря. Мама плакала, а эта сука сидела в нашей столовой и все ок было у нее. Но мне нравилось проводить время с Настей. Она была милой девочкой. Веселой, открытой, доброй…- Рома слабо улыбается со взглядом, которым смотрят не вперед, а назад.
Далеко-далеко назад. Глубоко в прошлое…
Я молчу. Не знаю, как реагировать: не хочется мешать, ломать и врываться в такие мысли. Неловко.
Павлов приходит в себя сам. Он слегка мотает головой, сбрасывая морок прошлого, потом моргает и смотрит мне в глаза.
- Драма, да?
Неопределенно жму плечами.
- На самом деле нет. Драма дальше начнется. Однажды я провернул свой классический розыгрыш, который включал в себя жвачку и высокую, пышную прическу Аллы…
Издаю смешок. Рома его поддерживает улыбкой и кивком.
- Ага. Мне понравилось, как она визжала. Угрызений совести не испытывал, хотя меня ругали родители после этого, но…знаешь, что странно было? Я никогда не чувствовал от Аллы тепла. Она улыбалась, задавала вопросы, которые были настолько фальшивыми, что у меня все нутро на дыбы. Я, конечно, изображал великую скорбь по высоким прическам, но по факту мне было прикольно. А потом пришла расплата…
- Расплата? В смысле?
- Отец взял меня на прием к одной шишке. Он хотел, чтобы я не чувствовал себя лишним, ну и в принципе. Такие знакомства полезны.
Киваю. Это понятно…
- В общем, в конце приема, когда мы уже собирались домой, жена этой шишки заметила, что у них не хватает одного яйца.
- Яйца? - морщусь с непониманием, Рома усмехается.
- Фаберже. Отвратительного, желтого цвета. Бррр…
- Ааа…
Кажется, мне ясно, куда идет эта история…
- Потом мой рюкзак «упал», - он делает кавычки пальцами, - И из него «неожиданно» выпало это яйцо. Угадаешь с первой попытки, с чьей подачи так все удачно произошло?
Блядь…
Прикрываю глаза, Рома усмехается.
- В этот раз смешно не было. Отец мне не поверил, а когда привез к маме, жестко орал. На меня, на нее…обвинял. Я пытался сказать, что не брал это сраное яйцо, но меня никто не услышал. Точнее, он не услышал. Мама потом спросила, пока я рыдал белугой в подушку, и я ей сказал, что это Алла его подбросила…
- Она поверила.
- Да, она поверила. Конечно же, она поверила.