🕮 Читать книгу «Хромой. Империя рабства.» онлайн

— Ты лучше всю сумку давай, — предложил корм.

— Там наши документы. Я заберу?

Корм кивнул.

— Ну, всё, уходим! — крикнул Чустам, закидывая меня словно мешок на трофейную лошадь, сесть я на неё не мог, ввиду наличия кандалов на ногах. Со стороны головы гремя кандалами, ко мне подошёл гигант. Показав себе на грудь пальцем, ткнул в меня. Смотреть на него лёжа на животе, было неудобно.

— Хромой, — Липкий тоже смотрел на меня, — я тебе помогал.

— То есть ты тоже хочешь с нами?

— Ну, своих, у меня не осталось. А с украшениями мы одни далеко не уйдём.

— Чустам! Давай большого и Липкого возьмём — просятся.

— Пусть на вторую залазят, а там видно будет, — корм снимал с убитого броню.

— А мы? — спросил один из рабов.

Мы зависли. Чустам глянул на меня. Всех брать — самоубийство — скорость потеряем дико. Нас к утру найдут, поскольку кузни для расковки или табуна лошадей у нас не было.

— Я только этих двоих знаю, — я попытался развести свисающие руки. — Пока есть шанс, могут бежать. А не-е-е. Там такой гнусный, с язвочками на лице, я бы ему ногу сломал.

— Тот убежал в лес, как только цепь разрубили, — засмеялся Клоп.

— Так вы хоть топор оставьте! — крикнул раб.

— А то у нас топоров склады. Беги! — Чустам подошёл к десятнику и бросил перед ним меч. — Ты свободен.

— Вы чего?! — заорал ещё один. Он же нас перережет!

— Я ему обещал, и слово держу. Беги тебе говорят, у него вон раненый, — Чустам присел у воина поверженного Огариком и, приложив пальцы к шее, одобрительно кивнул, — ему не до вас!

Наверно, если бы освобождали рабов с обычного торба какого-нибудь балзона, то больше половины рабов просто остались бы на месте, поскольку среди рабов огромное количество людей которые боятся. Боятся бежать, боятся говорить, да и жить, если честно, боятся. Но это имперский торб. А имперские чёрные рабы долго не живут. Нет, конечно, тут тоже такие были. Например, вон тот мужичок с испуганными глазами, наверняка никуда не побежит.

— То есть вы нас бросаете? — возмутился всё тот же раб.

— Слышь, разговорчивый, — взорвался вдруг Клоп. — Пока ты тут трезвонишь, парни то уже разбредаются. Тебя в любом случае не возьмём. Много говоришь — мало делаешь! Повидал я таких, которые только на чужой спине.

Ещё один раб и вправду ковылял в лес и на развилке остались только этот орущий, мужичок с испуганными глазами и старик, непонятно как попавший в рабы. Почему непонятно как? Потому что такой возраст редко загоняют за долги в рабство, а дожить рабом до такого состояния тоже не реально.

— У них есть хот какой-то шанс, — закончил Чустам мысль Клопа.

— Телята недоделанные, твари...! — Слышалось нам вслед.

Вернее всего, этот оракул останется в рабстве.... Собственно шансов у тех, кто побежал в лес в кандалах без инструмента, тоже....

Я понимал, что мы могли увести с собой ещё пару рабов, но..., да какое тут но — сами еле выживаем и брать незнакомых.... Терзания совести были, однозначно. Оправдывался перед собой только тем, что действительно глупо тащить всех.

— Не думал, что вы на такое решитесь, — говорить лёжа на лошади вниз головой, было неудобно, но переполняла радость, что я вновь на свободе и безумно хотелось ей поделиться. — Спасибо мужики. Правда, спасибо, я уж думал всё....

— Да это Клоп, — ответил Чустам. — Никак не хотел терять своего раба. Как, говорит, они посмели забрать мою собственность!

— Не говорил я такого! Смотри-ка, дедок-то всё ещё плетётся, — Клоп обернулся.

Мне тоже было видно мелькавшего среди деревьев старика, когда я приподнимал голову. Так обзору мешали сумки собранные с телеги охраны. Мы уже шли второй час, и такой темп, да ещё в кандалах мог выдержать не каждый. Через час фигура старика потерялась. Огарик не подавал вида, что был чем-то расстроен, но и не щебетал как обычно. Просто молча ехал на Серебрушке, разглядывая окрестности и новеньких, перекинутых через Звезданутого и трофейную лошадь. На отдых мы остановились только вечером. Именно на отдых, поскольку в ночь надо было тоже идти — мы ведь не просто кражу совершили — мы убили имперских солдат, похитили имущество империи, а это скажу я вам....

Во время остановки сбивали кандалы, всё тем же топором. Сбивал Большой, срубленным бревном. Бревно он вырубил минут за пятнадцать, причём тупым топором. В первую очередь пытались снять с моих ног, напихав между кандалами и ногой рубаху — чтоб не так отдавалось. Били на пеньке, оставшемся после вырубки бревна. Минут сорок ушло только на две заклёпки одной ноги, вторую решили оставить на потом. К концу отдыха на нас вышел дедок. Вышел и молча сел у дерева, как будто, так и должно быть. Никто не сказал ни слова, хотя все косились на него. Дедок одёргивал штанины. Ноги под кандалами были сбиты даже не в кровь — в мясо. Когда тронулись дальше, Чустам, молча, поднял деда и положил на круп Серебрушки.