— В разведку уже не интересно играть. А вы мне дадите Звезднутого покормить?
— Звезданутого? Так он вроде сам ест?
— А я ему сочнее травы нарву.
— Да корми, не жалко.
— А можно сейчас?
— Конечно. Дяде Клопу привет от дяди Хромого передай. Скажи, что он палку потолще и покрепче ищет для чего-то.
— Ага, — малец вернул кинжал и упорхнул.
— Вот те и не разговорчивый, — задумчиво сказал Толикам. — Есть будешь?
— Буду. Мелкого надо было накормить.
— Клоп и Ларк ещё тоже не завтракали, с ними поест.
— Вы что снова решили? — Мрачно кивнул на парня, уплетающего за обе щёки мясо, Чустам.
— Нет, в гости пришёл, — ответил Толикам. — Говорит, дед разрешил.
— Это хорошо. Что отошёл? — переключился корм на меня.
— Ну да, — я исподлобья глянул на него.
По доброму стоило бы извиниться. Только вот, вина Чустама тоже была, да и годы в рабстве, отучили от этой привычки — извиняться. Нет, извиняться то я извинялся, в основном перед друзьями, только не принято было это часто делать — могли за слабость воспринять. Корм, похоже, придерживался такого же мышления. Поэтому дальше мы сделали вид, что всё по-прежнему. Хотя у меня, да и наверняка у него, осадочек-то остался. Чустам бросил в котелок, висевший над огнём собранную траву:
— Вкусно? — спросил он паренька.
— Угу, — тот быстро прожевал торопясь ответить. — Я мясо редко ем, когда дед только приходит.
— А часто приходит? — спросил я.
Паренёк пожал плечами:
— Когда раз в руку, когда раз в луну, а бывает, придёт, и целую руку живёт!
Последняя часть фразы была произнесена с таким восторгом, что сразу становилось понятно — ему очень нравилось это время.
— И давно ты так живёшь?
— Лето и зиму.
Мы замолчали переваривая.
— Летом хорошо, зимой скучно, — продолжил парень. — Хотя летом тоже бывает скучно.
— А родители то где? — спросил Клоп.
Парень замолчал, продолжив трапезу. Интересная реакция, когда не хочет что-то рассказывать — просто игнорирует вопрос.
— А что ж в первый раз с нами не говорил? — решил проверить я свою теорию.
— Дед говорил, что нельзя с чужими разговаривать.
— А теперь мы не чужие? — усмехнулся Толикам.