В конце концов, мальчишка то ведь не виноват — дед сказал делать, он и сделал.
— Скучаю немного. Я привык к нему за год.
— То есть за год? А раньше ты не с ним жил?
— Нет.
— А с кем?
На этом мои успехи по раскрытию тёмных пятен биографии мальца кончились, тот опять ушёл в глухую, молчаливую оборону.
Когда к вечеру из наших никто не умер, и не забился в конвульсиях, я решил выпоить остатки настойки в новеньких — на всякий случай — вдруг наши загнутся, так и эти пусть.... Шучу, конечно..., наверно. На тот же всякий, я выждал ещё день после этого, и... вот мы в одном лагере. Однако паранойя внутри не давала успокоиться, и мы с Чустамом договорились, что ночью, тот из нас, кто встаёт на стражу, будет делать вид, что спит, а второй будет страховать его лёжа.
Лежать с закрытыми глазами и не спать, когда очень хочется... — надо местной инквизиции предложить такую пытку. Происшествие случилось заполночь. Один из гладиаторов, тот, которому осталось жить недолго — Солк, встал и направился к Чустаму. Я напрягся. Но гладиатор потрепал за плечо Чустама и что-то прошептал, после чего вернулся обратно. Утром ко мне подошёл Наин:
— Не подумай, что клевещу или разлад внести хочу, но ночью твой человек на страже спал.
Я не знал что ответить — рассказать, что проверяли их — неловко выходит, не рассказать — Чустама очернить.
— Кто?
— Чустам.
— Я поговорю с ним.
— Не хотелось бы, чтобы он о нас плохо подумал, — как-то замялся гладиатор.
— Он нормальный мужик — поймёт.
Однорукий кивнул.
— На тебя жалоба поступила, — когда Чустам вернулся от реки, неподалёку от которой мы встали, уведомил я.
— Вот ведь! Теперь и на посту не поспишь, — ухмыльнулся он.
— Дядь Хромой, — подошёл Огарик, а можно я того с больными глазами посмотрю?
Парень имел ввиду третьего гладиатора, насчёт зрения которого Наин похоже приукрасил — вот уж на двадцать шагов, он точно не видел.
— Позже Огарик, давай ещё на них посмотрим.
— Я не чувствую что обманывают.
— А ты всегда наверняка знаешь?
Мальчишка отрицательно помотал головой. Я слегка развёл руки — мол, сам понимаешь.
— Давай подождём. А ты сможешь вылечить его?
— Не знаю.
Правильность моего решения насчёт принятия новеньких, никто не оспаривал, но после событий произошедших через два дня....
Встали мы вечером на границе Луиланского локотства, о чудесных свойствах жителей которого, пел нам дифирамбы Липкий — мол, и документы сделают, и печати снимут, воровские портовые города! Если честно, то с каждым таким рассказом Липкого, почему-то всё меньше хотелось идти туда — слишком уж сладко, но... документы оформить хотелось. Очень хотелось. А если можно печать снять....
Ночью меня толкнул Ларк, кто его поставил в стражу, не знаю, но парень честно выполнил свои обязанности:
— Там воины, по-моему, окружают, — прошептал он.