Я хочу объясниться, сказать, что это не моя вина, что я ехала на зелёный свет и едва успела затормозить, но слова не выходят. Вместо этого меня накрывает истерика. Слёзы сами собой катятся по щекам, и я не могу их остановить.
— Я… я не хотела… — наконец, выдыхаю, но она продолжает кричать. С каждым её словом, с каждым обвинением, я ощущаю, как что-то во мне ломается. Я больше не могу так…
— Думаешь, всё тебе сойдёт с рук? Ты хоть представляешь, как серьёзно ты могла нас угробить?!
Я не могу остановить слёзы, которые текут без остановки. Вся моя решимость, весь мой хрупкий мир трещит по швам. Страх захлёстывает меня с головой. Только что я могла погибнуть. Мы могли погибнуть. Мой ребенок…
Девушка будто только сейчас замечает мои слёзы. Она останавливается на полуслове, её гнев начинает сменяться сомнением. Она смотрит на меня пристально, видя, как я обхватываю руками живот, как беспомощно дрожу, не в силах сдержать свой страх. На её лице появляется тень недопонимания. Мгновение она молчит, явно раздумывая, что сказать дальше.
— Слушай… — её голос становится тише, — Ладно, забудь… Главное, что все целы.
Я поднимаю на неё глаза, и во взгляде вижу уже не гнев, а что-то вроде сочувствия.
— Прости…
— Ну-да, береги себя, — она вздыхает и медленно отходит от машины, оставляя меня в тишине.
Я киваю, не находя слов. Когда она садится в машину и уезжает, я остаюсь одна, всё ещё дрожа от пережитого.
Заглушив двигатель, я иду на детскую площадку, не желая больше оставаться в автомобиле.
Присев на холодную скамейку, я бессмысленно смотрю на телефон в руках. Сердце всё еще колотится, как после долгого бега. Последние минуты были как в тумане, и сейчас, сидя здесь, я чувствую себя абсолютно опустошенной.
Внутри только тишина, но она настолько гнетущая, что хочется кричать. Я знаю, что должна что-то сделать, позвонить кому-то, но не могу заставить себя…
Вдруг на экране всплывает имя Лены, моей лучшей подруги. Я колеблюсь на мгновение, но затем нажимаю на кнопку вызова. Её голос сразу же раздается в трубке, теплый и заботливый, как всегда.
— Аня? Что случилось? Твой мне трубку оборвал, звонит, как сумасшедший! Ты почему плачешь?
— Лена… — мой голос срывается, и я начинаю говорить. Я рассказываю ей всё, каждую деталь, как видела Максима с другой женщиной, как рухнуло всё, что я строила и во что верила…
Лена молчит, внимательно слушая. Когда я замолкаю, истощенная, она тихо произносит, будто боясь еще больше ранить меня:
— Аня, тебе нужно быть с кем-то. Сейчас. Приезжай ко мне, я всё организую, не переживай. Дети, правда, шумят, но ты можешь остаться в нашей спальне, чтобы отдохнуть.
Её предложение звучит так искренне, но я тут же чувствую угрызения совести. Три маленьких ребёнка, двушка, в общем дом, полный забот и хлопот… Я не хочу навязываться ей со своими проблемами, особенно когда они уже её переполняют.
— Спасибо, Лен, но я… я лучше к Наташе поеду, — слова даются мне с трудом, но я знаю, что так будет лучше для всех.
Лена делает паузу, словно пытается возразить, но затем тихо соглашается:
— Ладно, если ты так решила. Но если что, ты всегда можешь приехать ко мне. Пожалуйста, позвони, если что-то понадобится.
— Спасибо. Я позвоню.
Мы прощаемся, и я набираю номер сестры. Наташа отвечает сразу, её голос бодрый и немного раздраженный. Она всегда была моей полной противоположностью, поэтому зачастую, мы не могли найти общий язык в детстве.
Мне приходится ей объяснять, что я не могу сейчас водить и что мне нужна помощь.
— Ты серьезно? — Наташа удивлена. — Аня, что с тобой такое? Я на работе, но если тебе так нужно, я скоро освобожусь и заеду!
Я быстро соглашаюсь и кладу трубку. Ждать недолго, но даже эти минуты кажутся вечностью.
Мой телефон снова вибрирует, и я вижу имя Максима на экране. Внутри всё переворачивается. Смешанные чувства накрывают меня с головой. Я сжимаю телефон, не зная, что делать.
Развод? Хочу ли я этого? Нет… но могу ли я простить его? Как жить с этой болью и предательством?
Слезы вновь подступают к глазам, но я не позволяю себе заплакать. Надо держаться ради малыша.