— Мама, она ведьма! Бабка Грэнни! Беги скорее…
— Папу заколдовала, сейчас и тебя заберет. Беги, мама…
Орут в два голоса, с трудом понимаю, что они говорят.
— Подождите… Что произошло? — Поправляю выбившиеся кудряшки одной и другой дочке.
У Ксюши лицо со свежими подтеками слез, у Даши губы решительно сжаты. Тараторят, перебивая друг друга.
— Уходи, она сейчас придет и что-то сделает нехорошее. Ты же слышала, как она кричала.
— Это от боли она так…
— От какой боли? Она просто со скамейки наверну… Упала…
— Прямо назад опрокинулась. Даша только слегка ее толкнула. Она не хотела…
Дергают меня за руки, тянут куда-то.
Поверх детских макушек вижу, как к нам идет Илона. Ну как идет… Приближается, прихрамывая на одну ногу. Светлое пальто в грязных разводах, глаза горят нехорошим огнем… Испачканной рукой отводит прядь светлых волос, и они тут же превращаются в грязную сосульку, оставляющую на щеке черные полоски.
— О господи! — Шепчу я. — Реально навернулась.
Я бы даже загордилась девчонками, что они смогли так серьезно уделать большую злую тётю. Только боюсь, что злая тётя сама им в этом охотно помогла. Только зачем?
Встаю в полный рост, и подталкиваю девчонок за спину. Закрываю собой.
— Значит так… — верещит Илона, — Ты и твои милые детишки… Вы поплатитесь за все, что сделали!
— Я не специально, она сама упала, — встревает Даша, высовываясь из-за моей спины. — Она сама это сделала! Мама, не слушай ее!
— Спокойно. Что произошло? — Придерживаю боевую дочь рукой, я-то знаю, что в поисках правды она сейчас может вцепиться в Илону.
— Дикие обезьяны! На людей бросаются… А вот эта… Кажется эта… — дрожащий от гнева палец перемещается в сторону Даши, — чуть глаза не выцарапала.
— Девочки, подождите меня в фойе. Я сейчас подойду. — Не сводя взгляд с Илоны, пытаюсь подтолкнуть дочек в нужном направлении. Сама понимаю, что это бесполезно. Добровольно они не уйдут.
— Она сказала, что папа теперь будет жить у нее. Это же неправда, мам…
— А еще, что тебя все равно посадят в тюрьму, поэтому мы тоже будем жить с ней…
Прикрываю глаза и делаю глубокий вдох, чтобы не сорваться. Не сейчас, не при детях.
Опасливо поворачиваюсь к Илоне спиной и снова присаживаюсь перед девочками. Целую их перепуганные мордашки.
— Не хочу, чтобы вы это слышали. Подождите меня, хорошо?
— Ну мам…
— Я справлюсь, малышки, — прижимаюсь к их холодным щечкам, — все будет хорошо. Ни одна Бабка Грэнни ничего мне не сделает, обещаю! Я умею с ними обращаться.
Снова подталкиваю их по направлению к больнице и смотрю, как удаляются два розовых рюкзачка на тонких ножках. Запахиваю на груди пальто и оборачиваюсь к Илоне.
Надеюсь, что мои эмоции читаются на моем лице. Илона даже не представляет, что сейчас ее жизнь висит на волоске. Даша не смогла ей выцарапать глаза, зато я с этим отлично справлюсь. Единственное, что меня останавливает — мыль о том, что весь этот спектакль — четко продуманная провокация.
— Я предупреждала тебя, что не стоит лезть к моим детям… — ледяным тоном говорю я, и прячу руки в карманы, подальше от искушения.
— Я и не лезла! — злобно щурит глаза. — Твои дети сидели одни. Мне их по-человечески жалко стало, подошла…