🕮 Читать книгу «Измена. Не прощу твою ложь» онлайн

— Фу, в Быстрицкого? В него можно влюбиться?

— Ну, слушай, когда-то он был еще ничего. Моя сестра никогда бы не посмотрела на то, во что он превратился сейчас. А тогда он был перспективный и деловой, закружил девчонке голову. Мы из небогатой семьи, Ленка особенно ничего и не видела в жизни… Я тогда только на ноги вставал, тоже не шиковал особо.

— Как ты сказал?

— Ленка. Ну да, она твоя тезка, — смущенно опускает глаза. — Ну не суть… В общем, понеслась у моей Ленки череда простых женских радостей — путевки, подарки и красавец-мужчина. Она сначала даже не знала, что он женат. А потом, когда все вскрылось, была в отчаянии.

— Твоя сестра была любовницей отца Илоны? — округляю глаза. — Прости, но все равно трижды «фу»… Не могу представить, что кто-то добровольно, по любви. С Димой… Даже, если этот Дмитрий — писаный красавчик. Он же гадина!

Лев багровеет.

— Я не оправдываю сестру, но она была молодой дурочкой. У него сейчас дочь ее возраста. Она его любила, верила ему. Хотела бросить, но он клялся, что разведется, типо с Софией он только из-за дочери. В общем, все эти стандартные сказки мужиков для доверчивых дурочек. — Лев частит, а я послушно киваю — не хочу перебивать. — Он мне сразу не понравился, и я искать на него компромат. Димка работал на управляющих должностях и неслабо так брал себе на карман… И был замешан в нескольких очень мутных и грязных историях. Закладывал основу будущего бизнеса…

— И как, ты нашел что-то?

— Конечно. Я же бывший полицейский…

— О боже! Ничего себе.

— Я не просто так тебе детективом представился, я когда-то был следователем МВД.

— Да ладно… — Я даже привстаю от удивления. Не могу представить этого ухоженного мужчину в погонах и фуражке. Хотя… Могла бы догадаться. Он сам тоже такой — четкий, структурный. Ему бы очень подошла форма.

— Да, я майор, — с какой-то тихой гордостью говорит Лев. — И знаешь, я до сих пор ругаю себя, что послушался Лену. У меня ведь были все козыри на руках, я мог Димку упрятать за решетку еще тогда, много лет назад. И никто бы не пострадал. Но сестра так плакала и просила дать ей несколько дней. Я сдался… Она обещала, что сама с ним поговорит. Обещала… Почему я только пошел на поводу?

Я кладу подбородок на ладошки и внимательно слушаю. Наблюдать за лицом Льва еще интереснее, чем слушать его рассказ. Он с каждым словом загорается, глаза темнеют от гнева и в переносице залегает глубокая морщинка. И я вижу, что прошлое его не отпустило. И, наверное, никогда не отпустит.

— Она поговорила с ним, — продолжает он. — И сразу после этого погибла. Следствие решило, что это было самоубийство — ее связь с Дмитрием вскрылась. Все объяснили очень просто — Лена была беременна, Дмитрий отказался уходить из семьи и Лена, не выдержав, просто свела счеты с жизнью.

— С ума сойти! — Я вспоминаю, как бросала в лицо Илоне слова о том, что и у нее в семье могло такое произойти, а она недоверчиво ухмылялась. Каким-то шестым чувством почуяла, что и у Быстрицких есть скелеты в шкафу. Или такой скелет есть в каждой семье?

— Я уверен, что Ленке помогли уйти. Я не знал, что она беременна, возможно Ленка и сама не знала или подделали результаты экспертизы — я не в курсе. Но София потом заявляла, что сестра пришла в их дом, рыдала, умоляла не бросать ее ребенка. Такого не было! Такого не могло быть. Лена никогда бы… Она просто собиралась поговорить с Дмитрием о делах. Она хотела разорвать все отношения, и предложить ему вместе с семьей уехать из города. Может быть в другую страну. Начать с чистого листа — с новыми биографиями, без всей этой грязи и прочего. Потому что, то, что знаю я, могут узнать и другие. А другие люди его жалеть не станут. Вот и мне не надо было…

— Подожди, ты думаешь, что Быстрицкие убрали ее, потому что она слишком много знала? Нет, такого не бывает. Дмитрий — неприятный, но не убийца.

— Ты плохо его знаешь, — Лев грустно ухмыляется. — Лена предложила ему уехать, но он не захотел убегать от кормушки. Поэтому он просто убрал тех, кто мешал ему есть. Вот и вся история.

— Такого не может быть! Ну как это возможно? Я много раз была у него в доме, он обычный. Не самый обаятельный и привлекательный, но, блин, он — обычный!

— Лена, ты такая наивная, — Лев забавно щурится в ответ на мои слова. — Думаешь, что у него должны руки кровью окраситься? Конечно, он обычный. Обычный трус. Который ради своей шкуры не пожалел чужой жизни. Я за время работы в полиции видел столько таких обычных людей, которые не стеснялись вести себя… Скажем так… Не совсем обычно.

— Но тогда он начал бы с тебя! — Сказанное Львом никак не укладывается в моей голове. Жирный боров, ворюга и плохой отец, воспитавший глупую дочь, но никак не убийца.

— Я не знаю, почему так случилось, Лен… Я только могу догадываться о том, как проходил этот разговор. Она позвала Дмитрия к себе домой, сказала, что о его темных делишках известно и совсем скоро новости о них дойдут до следственного комитета. Предупредила, что, если хочет остаться с семьей, ему нужно срочно бежать. Возможно, даже не упоминала меня. — Лев грустно ухмыляется, будто сожалеет об этом. — Факт в том, что на следующий день я нашел ее мертвой. Все убеждали меня, что это самоубийство, но я не верил…

Я закусываю ладонь от ужаса. Лев сидит бледнее скатерти, и я вижу в его глазах отблески того страшного дня.

— Тогда мне снесло крышу, не спорю. Столько раз прокручивал это в голове. Если бы можно было отмотать время назад, я бы никогда не совершил тех ошибок. Месть, Лена, это страшная вещь! Лишает разума напрочь. Я знаю лучше всех, о чем говорю. Нельзя сгоряча бросаться и рубить с плеча — этим вредишь себе. Предоставь жизни роль палача, поверь, это эффективнее!

Я опускаю глаза и тереблю скатерть. Понимаю, о чем он говорит.

39. Чуйка

— Я плохо помню, что я творил. Надо было действовать обдумано и четко, но меня просто накрыло. Подкараулил тогда Димку и так страшно избил, что тот оказался на больничной койке. Хоть не убил, и то спасибо! Конечно, мне этого не простили. Поперли из органов. И Димка задействовал все свои связи, чтобы упрятать меня за решетку.

Лев замолкает и сосредоточенно смотрит перед собой. Брови сумрачно сведены, в глазах — тоска. Видно, что ему непросто говорить об этом.

Меня переполняют эмоции, я не знаю, как сказать ему о том, что мне откликается все, о чем он говорит. Мне неловко за свою резкость, и то, что своим деловым настроем в начале разговора чуть не обидела его. Я не ожидала, что беседа о делах и документах перерастет в нечто большее.