Нужно решить что делать с телом. Провести обряд сожжения. А вот этот обряд Драмар делал уже не один десяток раз.
Мальчишка сейчас успокоиться под действием зелья, но вечно пичкать его зельями тоже невозможно.
Единственное, что было во всем этом хорошего — это то, что мальчишка выжил на Испытании.
— Хорошо, — сказал Драмар, — Мне нужно сообщить другим.
Мальчишка, даром что под действием зелья, крепко ухватился за его одежду, не отпуская. Его немного качало, а глаза смотрели умоляюще.
— Я скоро вернусь. — убедительно сказал Драмар, и через мгновение рука мальчика разжалась.
****
Зур”дах долгое время находился в прострации и растерянности. То, что насильно влил ему в глотку старый Драмар, подействовало практически моментально. Словно кто-то плеснул холодной воды в его мозг, притушив его эмоции.
Он видел тело матери, и знал что она умерла. Но эмоции…их будто бы не было, их куда-то заткнули, закупорили в отдельную бутылку, которая лежала и дожидалась своего часа.
Поэтому, все это время гоблиненок ходил как в тумане. То к одному предмету, то к другому, то вновь возвращался к матери, садился перед ней и смотрел.
До тех пор, пока вновь не пришел Драмар с незнакомым Зур”даху гоблином в обмотках, тот притащил с собой носилки.
— Вот она. — указал Драмар на тело Айры.
Они наклонились и вместе подняли мать за руки и за ноги и положили на носилки.
— Куда вы ее несете? — тихо спросил Зур”дах, поднимаясь с пола.
— Устроить ей погребение, — ответил Драмар, — Иди с нами.
Погребение…что-то знакомое. Знакомое слово. Мозг заторможено выдавал информацию.
А потом пришло осознание. Да, мертвых ведь сжигали, как он мог об этом забыть, мама же говорила об этом.
Но сам процесс как-то не укладывался в его голове рядом с его мамой. Погребение — отдельно, мама — отдельно. Не вместе.
Тем не менее Зур”дах кивнул. Ему было сейчас все равно куда идти.
Он поплелся за ними. Шли они в любом случае не быстро.
Выйдя из шатра он оглянулся вокруг.
Кругом жилища зур, а возле них и сами зуры. Он узнавал каждую, мысленно перечислял их одна за другой, Сайка, Тумын, Ташка…переводил взгляд с одной на другую.
Твари! Конченные твари!
Все высыпали наружу, смотреть как его маму выносят.
Взгляд вновь вернулся к Ташке.
Брошенный на нее взгляд, и мальчика словно обожгло ударом плетки от закипевшей в нем ненависти. На несколько мгновений даже сонливость и затуманенность от зелья исчезли.
У кого на лице было сожаление, у кого-то растерянность от такого поворота событий, - неясно, показные или нет. А вот у Ташки…
Радость ведь не скроешь. А глаза гоблиненка, даром, что сейчас спящие, сразу заметили эту нескрываемую злую радость.
Ты пожалеешь об этом сука.
Он сжал кулак закрепляя для самого себя эту маленькую клятву.