🕮 Читать книгу «Зло выходит замуж, или Мама для исчадий ада» онлайн

— О чем ты? — непонимающе вгляделась в раскрасневшееся лицо сестры.

— Об ожерелье, том, рубиновом, — зачастила девушка. — Оно у принцессы Симоны, представляешь? Нарочно выкупила его, чтобы мне досадить!

Не лишено смысла. Я хмыкнула. Все знали о неприязни между Миреной и младшей дочерью императора. Они не ладили с детства, когда мою сестру случайно вытошнило на детском празднике на любимого пуделя принцессы.

— Ну и что? — пожала плечами. — Все равно оно на ней смотрится, как ошейник на таксе королевы, не из-за чего расстраиваться.

— Вот, значит, как? — пропел девичий ехидный голосок, и из-за шторы вышла та самая Стефи. — Ты называешь дочь Повелителя таксой?

Глава 4 Воля императора

— Ты все неправильно подслушала, милая Стефания, — я не изменилась в лице, взяв себя в руки. — Мы с сестрой обсуждали собак императрицы. Говорили о том, что она любит их не меньше, чем своих дочерей.

— Я слышала другое, — вредная девица усмехнулась.

— Ты услышала то, что хотела. Иногда надо все-таки мыть уши, чтобы не услышать то, чего не было. — Взяла сестру под руку.

Мы ушли подальше от этой сплетницы, но все же смогли увидеть, как она подходит к императрице и что-то рассказывает на ушко, поглядывая в нашу сторону.

— Фаби, эта гадина все-таки наябедничала, — Мирена охнула. — Что теперь будет?

— Ничего, — я вздрогнула, когда царствующая особа впилась в мое лицо злым взглядом. — Кто будет слушать эту глупую Стефанию, сама подумай? Иди танцевать.

Сестра упорхнула, оставив меня наедине с неприятными раздумьями. Ненавижу все эти светские мероприятия! Все ходят важные, надутые, подглядывают друг за другом, подслушивают, козни строят. В один капкан не угодишь, так второй точно захлопнется на твоей шее, и как ни трепыхайся, не вырваться.

Я проследила взглядом за императрицей. Она подошла к мужу, поглаживая одну из любимых такс, которых всегда носила на руках, иногда даже двух за раз. Что женщина шепчет супругу? Пересказывает то, что ей поведала Стефи? Или у меня уже мания преследования развилась?

— Лорд Д’Эвил, — вдруг громко сказал император, позвав моего отца, проходящего мимо, на почтительном расстоянии.

Тот замер от неожиданности. Монарх обращался к дворянину, не принадлежащему к правящей семье, лишь в крайних, самых крайних случаях. И повлечь за собой такое нарушение незыблемых норм этикета могло либо что-то очень хорошее, либо нечто ужасное.

Мне, побледневшей, оставалось лишь молиться, чтобы свершилось первое. Если папа пострадает из-за моего чрезмерно острого языка, я эту Стефи Добряку на полдник скормлю!

— Объявляю вам свою волю, — сказал император, когда мой отец подошел к нему и склонился в поклоне. — Ваша дочь Фабиана станет женой моего племянника, герцога Риардана де Дарка!

Что?!.

Я едва устояла на ногах. Замуж, меня, за что?!

— Да, герцог давно холост, — поддакнула императору супруга, подойдя ближе. — Его вдовство порядком затянулось. Пора и ему снова познать все прелести семейной жизни.

— Или вспомнить все ее ужасы, — муж покосился на рычащего пса в ее руках и тут же умолк под выразительным взглядом жены.

Вот тем и отличаются высокородные дамы и не очень. Вторые ругаются вслух, а первые умеют промолчать, сохраняя благопристойность, но обладают даром все то же самое высказать молча, одним взглядом.

— Ваше императорское величество, я так рад, что даже выразить не могу, — отец поцеловал руку, которую монарх сунул ему под нос.

— Начинайте приготовления к свадьбе, тянуть не будем, — велел тот и удалился, оставив отца благоговеть.

Мачеха охнула и упала в обморок. Ну, это у нее любимое занятие. Порой мне кажется, что этому ее научили в детстве — в любой непонятной ситуации падай в обморок. Универсальное средство.

— Поздравляю вас, Фабиана, — пропела императрица, поравнявшись со мной. — Надеюсь, ваши дочери будут симпатичнее такс, — шепнула следом. — Советую первенца назвать Симоном.

Она удалилась, довольная собой, оставив меня затравленно смотреть ей вслед. Значит, все-таки месть. Проклятая болтушка Стефания! И все из-за какого-то рубинового ожерелья, будь и оно трижды проклято, как и мой язык!

Что же теперь делать?!

***