🕮 Читать книгу «Зло выходит замуж, или Мама для исчадий ада» онлайн

Подавив раздражение, отправился спать. Мысли неуклонно сворачивали к Фабиане, что бы ни делал. Она и правда ведьма, самая настоящая! Зарычав, вскочил с постели, оделся и вышел в сад.

Дивная ночь стала еще лучше, когда увидел мою полукровку. Ночная фея осторожно плыла сквозь тьму, чему-то улыбаясь. Тело напряглось, как у хищника при виде добычи — такой желанной, сладкой, запретной. Осторожно ступая, прошел за ней до площадки для ящеров. Фабиана запрокинула голову к небу. Залюбовался ею, затаив дыхание. Но с высоты упал ее огромный черный зверь, прикрыв красавицу от моих нескромных глаз и мыслей, жаль. С трудом подавил разочарованный вздох.

Еще миг, и она уже запрыгнула на своего Добряка. Вот уж имечко выбрала, сразу очевидно, что чувство юмора в наличии. К этой животине даже мне страшно близко подходить. Дикий, необузданный, не привыкший к послушанию, с клыками в ладонь длиной, он все же неимоверно подходил этой хрупкой девушке. Оба бунтари, свободолюбивые, с характером, способные постоять за себя и любому надрать зад. Этот зверь ей под стать.

Шорох крыльев, упругая волна воздуха по площадке и все, моя птичка упорхнула из силков.

И мне остается лишь одно — надеяться, что она вернется!

Глава 21 Удав

Утро началось с женского визга. В доме точно поселилась стабильность, отметил я, смиряясь с тем, что поспать подольше в выходной мне не дадут. Когда есть дети, сон — это роскошь, о которой нельзя и мечтать. Наследники просыпаются рано, шкодят быстро, шокируя масштабом, размахом и широтой замысла, и обладают врожденным умением смотреть так, что наказывать их рука не поднимется даже у самого прожженного циника.

— Что? — спросил у Рианы, предусмотрительно выглянув из комнаты в коридор когда в нем стих топот ног и крики.

— Наши исчадия ада подложили Хейли удава в кровать, — со вздохом ответила она и подавилась смешком. — Видел бы ты ее лицо! Глаза по плошке, будто проснулась, а рядом с одной стороны конюх, а с другой садовник!

— Поговори мне тут! — пригрозил, запоздало вспомнив, что сестра вообще-то незамужняя барышня.

— Грозный ты наш, — фыркнула презрительно. — Иди вот тогда и сам с чешуйчатым разбирайся, коли умный такой! — зашагала прочь.

Совсем про него забыл. И про соседа. Хмыкнул. Ничего, отвести свой зад к нему вместе с извинениями и змеем наперевес еще успею. А пока пойду принесу свои соболезнования безвременно почившей психике графини. И заодно полюбуюсь тем, что вытворили мои демонята.

Признаюсь, оно того стоило. Когда после стука вошел в спальню, ноги приросли к полу. К горлу подкатил гомерический хохот, но воли ему я не предоставил — ведь хотелось подольше полюбоваться открывшейся картинкой.

В ее центре находилось кровать: нежно-розовая, с белым балдахином, обшитом оборочками, застланная стеганым покрывалом. Из-под которого и торчала наружу голова удава — с надетым на нее прелестным женским чепчиком. Ошалевший от шумного утра чешуйчатый глянул на меня, как показалось, укоризненно. Видимо, сетуя на то, что тут совсем не берегут ни его ранимый животный разум, ни слух.

Хаотично разбросанные вокруг подушки дополняли «пейзаж». Видимо, Хейли, обнаружив в своей постели весьма неожиданного гостя, устроила ему бомбежку. Рядом с окна свисала штора, едва держась на почти оторванном карнизе. Мой развеселившийся вконец мозг тут же подкинул пару идей, как такое могло произойти.

Может, миледи де Сиардар с прытью кошки попыталась забраться повыше, ругаясь во весь голос? Вряд ли. Хейли и брань несовместимы. Это Риана может за день обозвать меня и рододендроном невыносимым, и противным крокодилом, и гадом подколодным, если уж совсем достану. А вот графиня предпочтет убивать взглядом, а не словом, как благовоспитанная до самых панталон девица.

Хотя, возможно, в этот раз ей все же захотелось обагрить руки кровью, и со всей своей недюжинной из-за страха силушкой она попыталась оторвать карниз и использовать его в качестве орудия возмездия для потерявших совесть удавов? Как знать. Уверен, внутри, в самой сердцевине этой признанной первой красавицы двора много чего таится. Далеко не самого приятного, это уж точно.

Боюсь, жизнь убедила девушку в том, что все остальные рождены на свет исключительно с одной целью — прислуживать ей, раболепствовать, развлекать и при необходимости жертвовать собой. Как многие слишком красивые женщины, она все принимала как данность и даже не думала благодарить судьбу за немыслимые благодеяния.

Иногда я представлял нашу семейную жизнь. И в этом было мало приятного. Полагаю, на супружеский долг отводилось бы два дня в неделю. Второй в порядке великого исключения. Дабы муж, утирая скупые мужские слезы, понимал и ценил, какая щедра и понимающая жена ему досталась. И только попробуй заикнись о другом графике — даже фарфор вздрогнет от того скандала, что разразится в доме буйным тайфуном!

А после рождения положенного наследника мужского пола визиты супруга в опочивальню жены и вовсе попали бы под строжайший запрет. Все, долг выполнен, дальше все справляются, как могут. Главное, чтобы внешние приличия были соблюдены и не сильно ползли сплетни.

Помотал головой и сел на кровать, не менее печальный, чем удав. Тот похлопал глазками и положил голову в чепце на мои колени. Я снял с него дамский аксессуар и велел:

— Ползи, гуляй по саду. Только никого больше не пугай.

Поднялся и покинул комнату. Предстояло найти гостей, рассыпаться в извинениях и отправиться завтракать.

В столовой уже хозяйничала Фабиана. В груди потеплело — ведь я все же опасался, что она может не вернуться из ночного вояжа на Добряке. Но нет, напевая что-то, девушка шлепала на тарелки демонят блинчики, которые приносила с кухни.

— Доброе утро, папа! — дружно грохнули мои исчадия ада, изображая послушных деток.

— Для удава оно не было добрым, — отметил, сложив руки на груди. — Вы зачем над бедным животным издеваетесь?

— А с чего мы должны жалеть эту зазнайку-графиню? — пробурчал Рэйнор, пожав плечами.

Я снова подавился смешком и все же нашел в себе силы сохранить серьезное и, надеюсь, грозное выражение лица.

— Имел в виду чешуйчатого, — пояснил нахалятам, уминающим блины.

Фабиана подавилась смешком и, подхрюкивая от смеха, ушла на кухню.