— А ведь мы очень давно не оставались с тобой вот так наедине, — начинает она, — Не представляешь, как я скучала. Каждый вечер сидела и представляла нас вдвоем. И вот ты здесь!
Меня передергивает. Я очень хотел бы, чтобы напротив меня сейчас сидела Марина. Чтобы все эти слова принадлежали ей. Я бы кинулся расцеловывать ее ноги. А после — полетел бы в чертов магазин за помолвочным кольцом. Мое мнение на тему брака не потерпело никаких изменений. Это бессмысленно и глупо. Но если таков единственный способ удержать возле себя любимую женщину, то я готов.
Влада продолжает что-о щебетать. Пока я резко ее не прерываю.
— Мы разведемся. Я пришел обсудить с тобой вопросы связанные с деньгами и нашими детьми.
Буквально на мгновение она впадает в ступор. Но тут же берет себя в руки. Видимо, вынужденное одиночество отучило ее от психоза и истерик по любому поводу.
— Ну, любовь моя, почему ты так категоричен? Неужели наш штамп как-то мешает тебе? Ты ведь сам говорил…
— Все изменилось.
Не хочется перед ней оправдываться. Но я так устал от собственных дум. Так устал от невозможности хоть с кем-то ими поделиться. А сейчас напротив меня сидит женщина, готова сделать все, лишь бы я задержался на пороге ее дома. Уловив мое настроение, она достает вино.
— Или, может, тебе налить чего покрепче?
Не знаю, чего мне хочется больше. Свалить от нее поскорее и напиться в ближайшем баре? Или напиться тут и поныть о своей несчастной любви?
— Раз молчишь, значит, покрепче.
Ставит передо мной стопку и виски. Надо Владе отдать должное. Мои предпочтения она знает как никто другой.
— Поухаживаешь за дамой? — пододвигает мне свой бокал.
— Иди к черту, — не сдерживаюсь я от грубости. Совсем неподходящий момент она выбрала для флирта. Наливаю только себе. Выпиваю. Влада ставит перед нами сырную тарелку. Наливает вина себе. Терпеливо ждет моего душеизлияния.
— Вот объясни мне, почему вы, женщины, все так усложняете?
— Пф, мужчины усложняют все не меньше.
Наливаю себе еще.
— Я к тому, что мы все — люди. Мы все ошибаемся. И перечеркивать все из-за какого-то единичного случая….
— Просто есть неблагодарные женщины, Никит. И они не способны по достоинству оценить того, кто рядом.
Я знаю, к чему она клонит. Ее лесть слишком очевидна. Но я так давно не слышал в свой адрес добрых слов, что готов распустить уши. Наливаю себе еще.
— Знаешь, — продолжает она, — Я раньше очень сильно на тебя обижалась. Видела в тебе похотливое животное, если уж говорить начистоту. В самых искренних молитвах просила, чтобы у тебя член отвалился.
Я наливаю себе еще.
— Я задавалась вопросом, за что мне такое наказание свалилось на голову. А потом пришла к выводу, что слишком принижаю твои достоинства. Игнорирую их, увидев единственный недостаток. А ведь ты чертовски умный. Ты добился таких высот на работе! Никто лучше тебя не разбирается в вопросах управления. Я уверена, что при должном желании вполне и место директора займешь. Мозгов тебе хватит. Другой вопрос, что тебе такой гемор не нужен. А еще ты всегда был щедрым. Сколько мне колец напокупал. Мне завидовали все!
Я не сдерживаю улыбки. Да. Мне нравилось делать дорогие подарки. Это правда. И я прекрасно помню, как у Влады глаза на лоб при виде ценников вылезали.
— Какие у тебя мысли интересные в голове обитают. Ты ведь помнишь, я часами была готова выслушивать твои размышления.
Это тоже правда. Наши диалоги превращались в мой бесконечный монолог. Я говорил. Влада слушала. Раньше я был уверен, что она просто тупая. И поддержать разговор не в силах.
— Ну говорить о том, что ты красив, и что и у тебя прекрасный вкус вообще смысла нет. И так все очевидно. Сколько сам видишь обрюзгших мужиков на улице, брр.
— Ну и сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять, как я хорош?
— Много.
Я наливаю себе еще. И еще.