Стоит напротив меня взволнованная, перепуганная, белая, словно полотно, кажется, что и глаза потускнели. Фартук на ней помятый, вижу, что сжимала его сотни раз, а сейчас заламывает свои пальцы.
— Знаешь их? — спрашиваю и отталкиваюсь от двери, а она лихорадочно кивает. Прохожу вперёд, чтобы вернуться в столовую, и Манук топает за мной.
— Знаю, госпожа, — произносит, когда останавливается рядом со мной у стола.— Работники таверны и племянники Равены — говорит она, и я вижу в её глазах, то же самое, что сейчас в моих.
Не только мне бы досталось, но и бедняжке Манук.
Обхватываю голову руками, когда в груди становится ещё горячее и так нестерпимо больно.
Тело начинает ломить.
— Барышня моя! — вскрикивает Агнес и вбегает в комнату, уже не знаю, где она была, но если бы знала, что у нас гости точно стояла бы рядом.
Агнес всегда была рядом с тех пор, как я открыла глаза в этом мире.
Беспомощная старушка.
Усмехаюсь своим мыслям, потому что беспомощной Агнес точно не назовёшь, да и никакая она не старушка.
— Ну что за напасть на нашу голову, моя милая! — причитает и подходит ко мне: — Ох, моя милая, барышня, что я м… — замолкает, потому что до нас доносятся звуки драки, хотя, дракой, наверняка это не назовёшь.
Поднимаю глаза на Агнес, а она встревоженно меня осматривает, затем переводит взгляд на Манук и кивает ей на что-то. Та семенит мимо нас на кухню и пропадает из поля зрения.
На какое-то время между нами повисает неловкое молчание. Напряжение разбавляют крики моих “гостей” и рык Кайрона.
— Мне очень плохо, Агнес, — признаюсь я и упираюсь руками в стол. Голова кружится, а теперь ещё и руки огнём горят.
— Вижу я, барышня, вижу. — отзывается Агнес и подходит ближе. Приносит с собой аромат малины и яблок. До чего же сейчас приятно его почувствовать, что я делаю глубокий вдох снова и снова, чтобы вытеснить эти ужасные запахи и ощущения. — Сейчас Манук принесёт вам успокаивающий отвар.
Но Манук не приходит, а мне становится хуже: затылок словно налит свинцом, руки горят, а грудь словно в тисках.
Агнес что-то говорит мне, кажется, я сквозь боль слышу её шаги.
Вздрагиваю, когда дверь распахивается, и поднимаю голову, когда слышу шаги.
Много тяжёлых шагов, и вскоре в комнате появляется Кайрон в сопровождении нескольких своих солдат.
Ярость дракона по-прежнему сильна, а глаза всё ещё не вернулись в норму. Он прищуривается, внимательно осматривая меня, а когда Манук появляется в комнате, словно отмирает.
— Это мои солдаты. Они останутся с вами, я не должен был быть таким беспечным и оставлять вас без охраны, Александра. — говорит он и проходит вперёд, ближе ко мне.
Манук проскальзывает мимо него и с грохотом ставит большой стакан на стол, осматривая солдат Кайрона.
Чувствую её эмоции, да и не только я. Бедняжка боится мужчин, оно и неудивительно, поэтому драконы Кайрона передёргивают плечами и делают шаг назад, когда чувствуют её эмоции.
— С ними вы в безопасности, — бросает Кайрон и хмурится. — Я сейчас уйду. — обращается ко мне — Я должен ещё кое с чем разобраться, а после вернусь, и мы немного поговорим.
Киваю ему и тянусь за отваром, но стакан выскальзывает из моих рук и со звоном разбивается.
Агнес бросается ко мне, чтобы проверить, не поранилась ли я осколками, но с криком отскакивает прочь.
Смотрю на свою испуганную служаку, опускаю взгляд на её запястье и чувствую укол боли.
Я её обожгла.
Подаюсь вперёд, а она отскакивает от меня, и я замираю.
Я знаю, что она хочет предотвратить новую боль, но мне вдруг становится так горько.