— Не сомневаюсь, — ответил я и закурил сигару, запас которых всегда носил в потайном кармане сюртука. — Так, говорите, у моей супруги в том мире остался старый муж?
Отчего-то эта мысль была мне неприятна.
— Они только свадьбу сыграть успели, — отозвался Трисмегист, разгадав мои мысли. — У них еще ничего не было, она его ненавидела. Она была готова на все, лишь бы не спать с ним. Собственно, поэтому силы магии и сочли ее достойной кандидаткой на замену Ариды.
Я поймал себя на мысли, что уже не слишком сержусь на Трисмегиста. Что ни говори, а старый шарлатан, сама того не желая, нашел для меня мое счастье. Впервые я подумал о жене, как о собственном счастье, и невольно улыбнулся.
Моя собеседник подозрительно на меня уставился:
— Не слишком-то радуйтесь, граф, — заметил он резко. — Тело Ариды слабо, и говоря о ее скорой смерти, я не соврал.
Сигара выпала у меня из рук, чуть не подпалив бархатные шторы, касающиеся пола кареты.
— К-как скорой смерти? — голос мой звучал растерянно даже для меня самого. — Почему? Что с ней?
— Настоящая Арида за неделю до свадьбы была легко ранена ядовитой стрелой, когда гуляла в своем саду. Поговаривают, то были дикари.
— Но откуда дикари в городском саду? — спросил я первое, что пришло на ум.
— В-о-от! — улыбнулся Трисмегист и поднял вверх указательный палец. — Неужели я слышу это? Вы первый, кто задался этим вопросом. То есть второй, первым был я.
— Так откуда дикари?
— Дикари — это объяснение для папаши Октавия, — произнес Трисмегист. — И подал эту версию, которая и стала официальной, господин Ламтер, главный жандарм королевской гвардии. Сами подумайте, мог ли я ним спорить?
Ламтер! Я скрипнул зубами так громко, что звук услышал даже лекарь.
— Вы с ним знакомы? — осведомился он небрежно.
— Ага, знаком, к сожалению, — мне хотелось рычать от злости. Но я бы ограничен тесным пространством кареты, чувствуя себя тигром в клетке. — Это брат маркизы Шевалон, моей…
— Вашей любовницы? — в голосе Трисмегиста послышались насмешливые нотки.
— Мы с маркизой уже давно не имеем никаких отношений, кроме добрососедских, — отчеканил я. — А если что и было между нами, так только до ее брака со старым Шевалоном, когда она еще была просто девицей Ламтер. Когда ее муж умер, она поселилась в его родовом поместье и принялась сводить меня с ума своими преследованиями. Впрочем, она не теряет даром времени и одновременно крутит также с моим другом маркизом…
Я осекся. Зачем я все это говорю?
— Но кто тогда ранил Ариду? — перевел я тему на более животрепещущую. — И зачем?
— А это, любезный граф, лучше узнайте у вашей настойчивой соседки, — Трисмегист улыбнулся, обнажив желтоватые зубы и молодцевато спрыгнул с подножки карты. — Только прошу вас, будьте осторожны. Есть у меня кое-какие подозрения…
Я и не заметил, как мы въехали в город.
Туман в моей голове сгустился окончательно. И пока я размышлял, что мне делать дальше, Трисмегист уже скрылся в своей лавчонке, напоследок посоветовав мне немедленно искать антидот для Ариды в том месте, где сделан яд. Мне хотелось догнать его и расспрашивать дальше, но усилием воли я себя остановил.
Похоже, лекарь сказал мне достаточно. Теперь все в моих руках.
Моя кобылка всю дорогу бежала за каретой, в которой я так неожиданно для нее исчез. И я, покинув карету, вновь оседлал своего коня.
— Вперед, Жаворонок!
Я пришпорил лошадь, и что было силы мы понеслись вперед. Меня колотило, как припадочного. Было ужасно страшно, что Арида умрет и никогда не узнает, как сильно… Как сильно я ее люблю!
Бедный Жаворонок, я совсем загнал его… Когда я спешился возле крыльца поместья Шевалон, кобылка была вся в мыле. Я благодарно чмокнул животное в бархатную щеку и привязал возле дерева, сообщив, что скоро вернусь. Затем в два прыжка взлетел на крыльцо и что было силы забарабанил во входную дверь.
— Кого носит в такое время? — спросил угрюмый недовольный голос через какое-то время.
Я конечно, сразу узнал, кто это: моя бывшая служанка, Голока.