Граф, уже схватившийся было за эфес шпаги, застыл. Не этого он, видимо, ожидал услышать. С лица Голоки сползла улыбочка.
— То есть вы не станете больше присылать моей супруге надушенных писем? — иронично уточнил граф, подняв бровь и в упор глядя на барона.
Тот отрицательно покачал головой и добавил:
— Ни писем, ничего. Вы меня вообще больше не увидите.
— Хм, — хмыкнул граф, убирая руку со шпаги. — Не стану интересоваться, по какой причине вы решили добровольно навсегда оставить столь привлекательное общество. — Граф язвительно кивнул в мою сторону.
— Никаких секретов, — ответил барон и водрузил на голову свою шляпу. — Я ведь уже сказал, что ошибся. Я просто принял вашу жену за другую, за ту, которую когда-то любил и люблю до сих пор. Но это не ваша жена. Прощайте!
И ни слова больше не говоря, барон ушел в закат по направлению к крыльцу, где была очевидно запряжена его лошадь. Граф молча смотрел на меня, я на него. Между нами в этот момент было такое напряжение, что его почувствовала даже Голока, которая вдруг что-то пробормотала и бочком пошелестела в сторону замка.
— Вы меня удивляете, Арида, — произнес граф и хотел еще что-то добавить, но тут на дорожке, где только что скрылись барон и Голока, появился Фред с конвертом в руках.
— Для госпожи графини! — завопил он, увидев меня.
— О боже! — схватился за голову муж. — Это еще от кого?
— Я ни от кого ничего не жду, — тут же проговорила я. — Так что понятия не имею, от кого это послание.
Подождав, когда Фред приблизится, я протянула руку к письму.
— Кто передал это, Фред? — поинтересовалась я у мальчугана, беря в руки тяжелый, плотный конверт из темно-коричневой бумаги.
— Стряпчий вашего батюшки в Петаре, госпожа, — отозвался мальчуган, посматривая то на меня, то на графа. — Сказал, срочно.
— Вот как? — я вскрыла конверт и достав белый плотный лист бумаги, принялась негромко читать:
— Госпожа Сангиан, с прискорбием спешу сообщить, что 7 июля сего года ваш отец и мой работодатель и благодетель в одном лице Октавий Белль Эро Фонт скоропостижно скончался в возрасте пятидесяти двух лет…
Прочитав это, я подняла глаза на графа. Но по выражению его лица ничего невозможно было понять. Тогда я продолжила:
— …Посему вы, как единственная наследница, теперь должны принять дела вашего покойного батюшки, для чего вам необходимо прибыть в мою контору в Петаре по адресу…
Далее был написан адрес, читать который я вслух не стала. И так все было понятно.
— Октавий мертв, — глухо произнес граф. — Неожиданно, что и говорить. Арида, прими мои соболезнования.
Он официально склонил голову. Я проделала то же самое.
— Благодарю, — также официально ответила я и дала Фреду мелкую монетку. Мальчишка радостно убежал. — Что ж, тогда я, пожалуй, съезжу завтра к этому…— я уставилась на подпись. — Господину Карсону.
— Поехать с тобой? — неожиданно предложил граф. Я помотала головой:
— Спасибо, я справлюсь сама.
— Хорошо держишься, — произнес граф, когда мы уже подошли к замку.
— Мы не были слишком близки с отцом, — сказала я в ответ чистую правду.
На следующий день, надев единственное в гардеробе черное с золотом платье, я выехала в Петару. Контора господина Карсона находилась неподалеку от лавки Трисмегиста, поэтому я могла не бояться заблудиться. Со мной поехал Фред: шустрый мальчонка в последнее время не отходил от меня ни на шаг.
Господин Карсон оказался невысоким полноватым человечком с полулысой головой и в толстенных роговых очках на цепочке. Он долго и занудливо оглашал завещание покойного, всякий раз после перечисления очередного пункта поднимая на меня глаза.
Наконец все было прочитано. И стряпчий захлопнул папку.
— Итак, вы теперь обладательница впечатляющих богатств, госпожа графиня, — с тонкой улыбкой произнес он. — Как думаете управлять всем этим? Советую передать побыстрее все активы в руки вашего мужа, господина Сангиана, уж он найдет применение всему. Можем прямо сейчас передачу дел и оформить…