— На колено! — рявкнул он шепотом. — Ты совсем дура, что ли?
Мое колено преломилось само собой, и я почти рухнула рядом с графом. Затем он склонил голову на грудь, я проделала то же самое. Когда граф стал подниматься, я следом.
— Так, так… — игриво произнес король, оглядывая нашу парочку. Взгляд старого монарха остановился на меня, изучая. Потом он опустил лорнет.
— Ваша красота поистине ослепляет, графиня, — сказал король и обратился к королеве:
— Не правда ли, дорогая?
Та что-то пробормотала в ответ.
— Безусловно, ты права, — ответил монарх своей второй половине. — Но все же, я считаю, что красота графини извиняет любые отступления от правил. Ну, почти….
С этими словами король встал и подойдя ко мне, обнял. Я, растрогавшись от такого приема, растерянно уткнулась носом в кудрявый парик монарха. Парик пах пудрой и фиалками.
— Добро пожаловать, графиня Сангиан! — нараспев произнес король, затем посмотрел на мужа, протянул ему для поцелуя руку и продолжил:
— Надеюсь видеть вас при своем дворе чаще. И если что-то надо будет, обращайтесь.
Произнеся это, монарх развернулся и сделав три шага, уселся обратно на золотую подушечку.
— Маркиз и маркиза Вернер!... — принялся выкликать мажордом следующую пару.
Граф поспешно потянул меня в сторону, и вскоре мы уже стояли у одно1 из колонн. Я посмотрела на мужа: лицо его было бледным, а губы дрожали от гнева.
— Вы… вы в тапках? — произнес он с яростью.
Не знаю, когда он заметил это обстоятельство, но то было не важно. Важно, что желваки на его скулах ходили ходуном, а кулаки сжимались.
— Туфли не подошли, — соврала я. — А новые заказать не успела. Но никто ведь не увидел, кроме вас.
Граф вздохнул и закатил газа к потолку.
— А этот белобрысый? Кто он? — резко переменил он тему.
— Это барон. Мы просто танцевали.
— Просто танцевали… — передразнил граф. — Думаешь, я не узнал его? С ним ты тогда в беседке была! Этого молодого щегла я узнаю всюду!
Он произнес эти слова с такой ненавистью, что мне поплохело. Так значит, я была права и барон — именно тот, с кем моя предшественница кутила шуры-муры. А замуж за него выйти не смогла, потому что папенька запретил, найдя дочурке познатнее жениха.
Граф обвел глазами зал, полный народу и сказал:
— Уходим, быстро! Король нас видел, приличия соблюдены. Вам нельзя тут оставаться, позора не оберешься!
Ах вот оно что! Позора он, значит, боится!
Я прямо посмотрела ему в глаза и произнесла:
— Вы можете идти, куда хотите. А я остаюсь. Я еще не натанцевалась!
И не дожидаясь, пока он вновь схватит меня, гордо повернулась и пошла по диагонали сквозь толпу. Оборачиваться я не стала, но сильно надеялась, что граф простоит с разинутым ртом по меньшей мере минут пять. За это время я как раз успею скрыться.
Я без препятствий, если не считать нескольких отдавленных кринолинов, добралась до террасы. На улице уже смеркалось, и громада дворца из белого мрамора, подсвеченная огнями и фонарями, выглядела особенно величественно. К тому же здание прекрасно просматривалось с террасы, потому что было построено в виде буквы «П».
В небе загорались звезды, окна во дворце были ярко освещены, играла музыка, из сада внизу доносился цветочный аромат и шум льющейся воды. Приглядевшись, я заметила фонтаны, подсвеченные огоньками. Возле них тоже толпился народ. Очевидно, некоторые гости выходили в сад освежиться после танцев. Внезапно мне захотелось кинуться туда, в этот сад и заплутать там, оставив позади дворец, замок, всю эту жизнь вместе с напыщенными графами, баронами и полной несвободой.
А может, убежать прямо сейчас, мелькнула у меня шальная мысль. И явиться к Трисмегисту, пусть делает что хочет. Но находиться рядом с графом я больше не могла, он достал меня окончательно. Противный, сребролюбивый негодяй, изменщик и врун! А что самое, ужасное, неотразимо привлекательный при этом…