— Раньше я была дурой, — заявила я, радуясь простодушному комплименту девушки. — Но сейчас я умная, поэтому много изменилось.
— Да, вы и впрямь другая стали, — серьезно заметила Лея. — Как будто заново родились после того ранения.
Я принялась снимать платье, стараясь одновременно скрыть чуть покрасневшее лицо.
— А кто кстати меня ранил? — спросила я ее, уводя разговор от опасной темы. — Что за дикари? Я ведь плохо помню все это, ты знаешь.
— Да, дикари, — Лея подошла и принялась расстегивать на спине моего платья жемчужные пуговки. — Они в лесах живут, в степях, у них отравленные стрелы. С батюшкой вашим, говорят, поцапались, тот у них вроде землю отобрал или что, я уж не знаю… Так вот, они в отместку вас хотели убить, но, к счастью, только ранили.
— Ясно, — несмотря на то, что платье было без корсажа, я с облегчением выдохнула, когда его сняла. Все эти горы муслина, кружев, нижних юбок, пусть и максимально воздушных… Не знаю, как местным дамам нравится носить такое. По мне так джинсы — идеальнейший наряд. Но что будет, решись я выйти здесь в чем-то подобном? Скандал, самое меньшее. Возможно, даже посадят в тюрьму или в психушку!
Остаток дня мы с Леей провели, подбирая для наряда подходящие туфли и украшения. В конце концов, сломав горы копий, пришли к консенсусу. Туфли мне придется надеть, выбранные Леей: серебристые с довольно высоким каблуком и застегивающиеся на сверкающую пуговку. Больше всего в этой обуви меня смущал каблук: он был рюмочкой и примерно восемь сантиметров.
При виде моего недовольного лица Лея снова сделала непреклонный вид, сложив руки на груди и завила, что это «вечерний стандарт», на котором она будет настаивать, поскольку обувь — это то, что делает даму дамой. Тут я сдалась и покорно вздохнув, взяла туфли.
Зато отыгралась на украшениях. И под неодобрительным взглядом Леи остановила выбор на серебряных сережках со звездочками на кончиках, серебряной цепочке с крошечным бриллиантиком и парочке колец без камней, плюс, разумеется, обручальное с изумрудом.
— Скромновато, — высказала свой вердикт Лея, но уже не настаивала, как на туфлях. Выиграв одну битву, сил на следующую у нее уже не осталось. — Все решат, что у графа Сангиана нет денег!
Я довольно улыбнулась и положила выбранные украшения рядом с голубым платьем и серебряными туфлями. Бал через два дня. Держитесь, королевский дворец и не ценящий своего счастья муженек!
Глава 18
— Госпожа, госпожа! — рано утром меня разбудил стук в дверь.
Лея! Какого черта так рано?
Спросонья я налетела на стоявший у кровати низенький бесполезный столик и окончательно рассвирепела. Рывком открыв дверь, уставилась на бледную горничную.
— Госпожа… — залепетала Лея. — Простите, что так рано, но дело неотложное.
— Что такое? — я пустила Лею внутрь и закрыв дверь за ней, уселась на кровати.
В окно проникал тусклый предрассветный луч, и в полумраке Лея была едва различима.
— Голока! Она здесь.
— Кто? — я не сразу сообразила, о ком идет речь, но сообразив, содрогнулась.
— Что она здесь забыла? Разве отец ее не уволил?
— Уволил, — кивнула Лея. — И она не нашла ничего лучшего, как прийти сюда и попроситься к графу на работу. Госпожа Голока утверждает, что воспитывала вас с самого детства, и без ее услуг вам никак не обойтись.
— И что граф? Неужто взял ее?
Я уставилась на Лею.
— Да, — едва слышно прошептала девушка. — Я только сейчас узнала, когда встала по нужде. Госпожа Голока спит со мной в соседней комнате!
Последнюю фразу Лея произнесла трагическим шепотом.
— Ты ее видела?
— Скорее, слышала, — усмехнулась Лея. — Она ведь храпит, как рота солдат на привале. Уж мне ли не знать… Ну а потом в кухне поговорила с Файной, та рано встает завтрак готовить. Так вот, кухарка сказала, что Голоку вчера вечером граф принял на работу.
— В качестве кого? — мне все еще не верилось, что теперь в довершение ко всем моим проблемам добавится еще одна.
— Старшей горничной, — понизила голос Лея.