– Ввот тттак. Ссначала рассказывает ччудовище-таелус, пппотом ддолжны рассказывать вввы, рассказываете и ппповорачиваетесь...
Беверли села, подтянув колени к подбородку и обхватила их руками.
– Не понимаю, как люди могут разговаривать, когда у них языки пригвождены друг к другу.
Ричи тут же высунул язык, обхватил его пальцами и заговорил нараспев:
– А мой папа – мусорщик!
Никто не рассмеялся, хотя это была старая детская шутка.
– Ммможет ббыть, имеется в ввиду телепатия, – сказал Билл. – Во вввсяком сслучае, если ччеловек зззасмеется первым, ннесмотря на бббо...
– Боль? – спросил Стэн. Билл кивнул.
– ..то таелус уубивает его и сссьедает. Я ддумаю, его дддушу. Ннно если чччеловек ззаставит ттаелуса ззасмеяться пппервым, то ему пппридется исчезнуть на сссотни лет.
– В книге не сказано, откуда он появляется? – спросил Бен. Билл покачал головой.
– Ты сам хоть немного веришь в это? – спросил Стэн, пытаясь придать голосу насмешливые нотки, но не смог найти в себе для этого достаточно моральных и умственных сил.
Билл пожал плечами и сказал:
– Ппочти верю. – Казалось, он собирается еще что-то добавить, но он не произнес больше ни слова.
– Это объясняет многое, – медленно произнес Эдди. – Клоун, прокаженный, оборотень... – он посмотрел на Стэна. – Мертвые мальчики, мне кажется, тоже.
– Похоже, это работенка как раз для Ричарда Тозиера, – сказал Ричи голосом диктора за кадром в кинохронике, – человека, у которого всегда в запасе тысяча шуток и шесть тысяч загадок.
– Если мы тебе поручим эту работенку, мы все помрем, – сказал Бен. – Медленно. В страшных мучениях. Тут все снова рассмеялись.
– Ладно, что будем делать? – требовательно сказал Стэн, но Билл лишь снова покачал головой.., и тут он почувствовал, что знает ответ. Стэн поднялся.
– Давайте пойдем куда-нибудь? – сказал он. – Мне тут надоело.
– Мне здесь нравится, – сказала Беверли. – Здесь в тени очень неплохо.
Она взглянула на Стэна.
– Тебе, наверное, захотелось подурачиться? Пойти на свалку или побросать в бутылки камнями?
– И мне нравится бросать в бутылки камнями, – сказал Ричи и встал рядом со Стэном. Он отряхнул воротник и принялся гордо вышагивать по кругу, как Джеймс Дин в «Бунтаре без причины». – Они обидели меня, – сказал он с унылым выражением лица, почесывая грудь. – Мои родители. Школа. Об-ще-ство. Все они, все давят на меня, малыш. Они...
– Дерьмо, – сказала Беверли и вздохнула.
– У меня есть петарды, – сказал Стэн, и все забыли и о Глэморах, и о Маниту, и об ужасной пародии Ричи на Джеймса Дина, когда Стэн достал из бокового кармана упаковку «Блэк Кэтс». Даже Билл был поражен.
– Гггосподи пппомилуй, Стэн, гггде ты их вввзял?
– У того толстого мальчишки, с которым время от времени хожу в синагогу, – сказал Стэн. – Я их обменял на целую кучу комиксов про Супермена и Маленькую Лулу.
– Давайте постреляем! – закричал Ричи, от радости с ним чуть не случился апоплексический удар. – Давай постреляем, Стэнни, я никому не скажу, христопродавец ты этакий, обещаю. Я всем буду говорить, что у тебя самый маленький нос, Стэнни! Я всем буду говорить, что ты – не обрезанный!
Услышав это, Беверли зарыдала от смеха. С ней и в самом деле мог случиться апоплексический удар, если бы она не закрыла лицо руками. Билл засмеялся, Эдди засмеялся, и через минуту Стэн засмеялся вместе с ними. В тот день, накануне Четвертого Июля, их смех разносился над залитой солнечным светом водой Кендускеага, и никто из них не заметил уставившиеся на них из зарослей ежевики и бесплодных кустов черной смородины оранжевые глаза. Берег реки на тридцать футов кругом полностью зарос ежевикой, а в центре зарослей находилась как раз одна из тех «чертовых дыр» Бена. Именно из этой бетонной трубы на них таращились эти глаза в два фута шириной.
5
В тот день Майк убегал от Генри Бауэрса и его дружков, потому что на следующий день был праздник, Четвертое Июля. В оркестре церковной школы Майк играл на тромбоне, и Четвертого Июля оркестр должен был участвовать в ежегодном праздничном параде и играть «Военный гимн республики». Этого дня Майк ждал целый месяц. Из-за слетевшей велосипедной цепи он прогулял последнюю репетицию. Репетиция была запланирована до половины третьего, и он заодно решил почистить тромбон, который раньше хранился в школьном музыкальном классе.