– Я слышал их, – сказал Билл, – давным-давно. А ты ничего не знаешь о детях, которых здесь убили, сынок?
Глаза мальчика потухли и стали настороженными.
– Папа не велел мне разговаривать с незнакомыми людьми. Он говорит, что любой может оказаться убийцей. Он отодвинулся от Билла еще на один шаг, пятясь к тени вяза, в который Билл когда-то, двадцать семь лет тому назад, врезался на велосипеде. Он тогда свалился и сломал руль.
– Это не я, сынок, – сказал он. – Последние четыре месяца я провел в Англии. Только вчера приехал в Дерри.
– Все равно мне нельзя разговаривать с вами, – ответил мальчик.
– Правильно, – согласился Билл. – У нас свободная страна. Мальчик помолчал, а потом сказал:
– Я дружил с одним из них. С Джонни Фьюри. Хороший парень. Я плакал, – сказал он со значением, слизнув остатки мороженого. Потом высунул язык, который стал ярко-оранжевым и облизал пальцы.
– Держись подальше от люков и канализации, сынок, – спокойно сказал Билл. – Подальше от безлюдных мест. Играй лучше на спортплощадке. Но больше всего берегись люков и канализации.
Глаза мальчика вновь заблестели, но он долго ничего не говорил. И вдруг:
– Мистер, рассказать вам кое-что интересное?
– Конечно.
– Вы видели этот фильм, где акула съедает всех людей?
– Ага. «Чччелюсти»
– Так вот, у меня есть друг. Его зовут Томми Викананза, у него с головой не все в порядке. Понимаете? Крыша поехала.
– Понятно.
– Он говорит, что видел такую акулу в Канале. Он гулял один в Бассей-парке недели две тому назад и сказал, что видел плавник. Он сказал, что он был восемь или девять футов длиной. Один плавник, понимаете? Он сказал: «Вот кто убил Джонни и остальных. Это Челюсти, я знаю, потому что сам видел». А я ему говорю: «Канал такой грязный, что там никто не может жить, даже мальки. А ты говоришь, что видел там Челюсти. У тебя крыша поехала, Томми». А Томми сказал, что она выскочила из воды, как раз как в конце того фильма и пыталась схватить его и съесть, но он вовремя успел отскочить. Смешно, правда, мистер?
– Очень смешно, – согласился Билл.
– У него крыша поехала, ведь правда? Билл заколебался.
– Держись подальше и от Канала, сынок. Понимаешь меня?
– Вы хотите сказать, что верите в это? Билл снова заколебался. Он должен был пожать плечами, но вместо этого кивнул.
Мальчик шумно выдохнул. Он опустил голову, словно от стыда.
– Вообще иногда я думаю, что и у меня крыша поехала.
– Я понимаю тебя, – Билл подошел к мальчику поближе. (Тот смотрел на него с опаской, но на этот раз не отошел). – Ты разобьешь себе все коленки на этой доске, сынок.
Мальчик посмотрел на свои исцарапанные коленки и улыбнулся.
– Да, вы правы. Я ее когда-нибудь выброшу.
– А можно мне попробовать? – неожиданно спросил Билл. Сначала мальчик посмотрел на него изумленно, а потом рассмеялся.
– Вот будет смешно, – сказал он. – Никогда не видел взрослого на скейтборде.
– Я дам тебе четвертак, – сказал Билл.
– Мой папа говорит...
– Никогда не бери денег или конфет у незнакомцев. Хороший совет. Но я все-таки дам тебе четвертак. Что ты на это скажешь? Я только до угла Дддджэксон-стрит.