– Это не легко, – тихо сказала Беверли, обернувшись к нему. Бен был прав: яркое солнце, просвечивавшее сквозь грязные окна прачечной, высветило блестящие полосы слез на ее щеках. – Это касается не только нас. Я слышала Ронни Гроган. И еще.., маленький мальчик.., я думаю, это был малыш Клементе, который исчез на своем трехколесном велосипеде...
– И что? -спросил Стэн вызывающе.
– А если они заберут кого-нибудь еще? – спросила она. – Что если они возьмут еще кого-нибудь из детей?
Его глаза, темно-карие, встретились с ее голубыми, беззвучно вопрошающими: «Что если это произойдет?»
Но Беверли не опустила и не отвела глаз в сторону, и Стэн не выдержал – уронил взгляд вниз... Вот, наверно, почему она плачет, но может быть, забота о других делает ее сильнее?
– Эдди прав, – сказала она, – мы должны рассказать Биллу. А потом, может быть, начальнику полиции.
– Хорошо, – ответил Стэн. Он старался говорить пренебрежительным тоном, но у него не получалось. Голос его звучал устало. – Мертвые дети в водонапорной башне. Кровь, которую могут видеть только дети – не взрослые. Шутники, которые бродят на канале. Воздушные шары, летящие против ветра. Мумии. Прокаженные. У начальника полиции даже задница рассмеется.., и засунет он нас после этого в сумасшедший дом.
– Если мы все пойдем к нему, – заговорил, волнуясь, Бен, – если мы все вместе пойдем...
– Точно, – сказал Стэн, – очень хорошо. Давай, Хейстак, напиши об этом книгу. – Он встал и подошел к окну, руки в карманах, взгляд злой, пристальный и сокрушен. Через минуту он перестал пялиться в окно, сжал плечи, поправил свою чистую рубашку и, Повернувшись к ним, повторил. – Напиши эту чертову книгу!
– Нет, не я, – сказал Бен спокойно, – Билл собирается писать такие книги.
Стэн посмотрел на него удивленный, и остальные тоже посмотрели на него. На лице Бена было такое выражение, словно он неожиданно и сильно шлепнулся.
Бев сложила последнюю тряпицу.
– Птицы, – сказал Эдди.
– Что? – спросили в один голос Бев и Бен.
Эдди смотрел на Стэна.
– Ты выбрался оттуда благодаря тому, что произносил вслух названия птиц.
– Может быть, – с неохотой сказал Стэн, – А может быть, дверь присосало, а потом она освободилась.
– Без твоей помощи? – спросил Бен.
Стэн пожал плечами. Это не был жест раздражения, просто он действительно не знал.
– Я думаю, причина в том, что ты произносил названия птиц, – сказал Эдди, – но почему? В кинофильмах держатся за крест...
– Или читают Лорда Плейера... – добавил Бен.
– Или двадцать третий Псалом, – проронила Беверли.
– Я знаю двадцать третий Псалом, – зло сказал Стэн, – но я не думаю, что это годится для мертвецов. Я еврей, вы забыли?
Они отвели глаза, смутившись то ли от того, что он уродился евреем, то ли от того, что они позабыли об этом.
– Птицы, – снова сказал Эдди. – Господи!
Он снова виновато посмотрел на Стэна, но Стэн глядел уныло через улицу на Гидро Бангор-офис.
– Билл должен знать, что нужно делать, – неожиданно заявил Бен, словно соглашаясь с Бев и Эдди. – Спорю на что угодно. Спорю на любую сумму денег.
– О'кей. Мы можем рассказать Биллу об этом, если вы хотите, – сказал Стэн серьезно, глядя на всех. – Но есть одна вещь, которая меня останавливает. Вы можете называть меня желторотым птенцом. Меня это не волнует. Я не птенец. Но некоторые вещи в водонапорной башне...
– Только сумасшедшие не боятся подобных вещей, Стэн, – мягко сказала Беверли.
– Да, я был напуган, но дело не в этом, – горячо ответил Стэн, – и вовсе не по этой причине я рассказал вам обо всем-. Разве вы не понимаете...