Может, это последствия танца единения душ. Может, это началось раньше. Какая разница! Куда проще было думать о ней как о навязанной жене, от которой я не мог отказаться, чтобы не потерять свое положение. Как о посторонней, ничем не интересной мне девчонке, от которой мне нужно было одно — наследник. Что изменилось с тех пор?
Почему я могу представить Лилию с другим мужчиной и от этого мне ни холодно ни жарко. Неприятно, но не более. А Ясмину хочется спрятать от всех, беречь как сокровище, которое должно принадлежать только мне.
Это означает только одно. Нужно, как только в ее чреве зародится новая жизнь, отправить ее в свое имение на остров Ветров. Иначе случится непоправимое.
Пусть лучше ненавидит меня, чем пытается сохранить семью с чудовищем.
Первый шаг к этому я сделал неосознанно, причинив зло Бриану.
Я должен радоваться, что обожание, с которым Ясмина раньше смотрела на меня, теперь исчезло. В ее глазах появляется что-то новое. Разочарование? Однако от этого больно так, будто в сердце втыкают раскаленные иголки.
Так держать.
А еще она стала бояться меня. С какой-то настороженностью, как пугливый зверек, следит за каждым моим движением. Но даже страх не помешал ей поинтересоваться самочувствием Бриана.
— Ты еще проведай его, — хмыкнул я тогда.
Но она не распознала усмешки и с надеждой спросила:
— А можно?
Как же захотелось в тот миг, чтобы она точно так же переживала обо мне.
— Нет, конечно. Ты ему приносишь несчастья.
Смотрю, как меняется ее лицо. Правильно, злись на меня. Ненавидь.
В тот же вечер Лилия замучила меня вопросами.
— Ты наказал Бриана. А как же твоя неверная жена?
— Она скоро уедет отсюда.
На лисьей мордочке Лилии тут же расплывается довольная улыбка.
— Наконец-то у нас все будет по-старому. Кто же знал, что Ясмина окажется такой потаскушкой! — ее руки длинными змеями обвивают мою шею.
Одним рывком скидываю их.
— Моя жена не потаскушка. Не смей так говорить о ней.
Лилия смотрит на меня так, будто впервые видит.
— Неужели что-то изменилось? — она удивленно заламывает бровь.
— Для тебя ничего.
— Докажи, — она делает шаг вперед и прижимается к моей груди, запрокидывает голову и приоткрывает губы для поцелуя.
Без какого-либо желания целую ее и опять чувствую горький вкус полыни на губах. Но лучше снова погрузиться в этот мутный омут с головою, чем позволить Ясмине запасть в сердце, проникнуть под кожу.
Пальцы Лилии заползают под рубашку, хищно царапают спину. Она стремится урвать внимание, которого ей в последнее время катастрофически не хватало.
— Давай не сейчас, — останавливаю ее. — У меня много работы.
— Значит, загляну к тебе попозже в кабинет, — похотливой кошкой мурлыкает она и трется головой о мою грудь.
Уже далеко за полночь, она исполняет свою угрозу. Скребется мышью в дверь и просачивается в кабинет. Наряд она выбрала соответствующий. Грудь призывно колышется, едва ли не выпрыгивая из лифа. На подоле платья провокационный разрез, из которого выглядывает ножка, обтянутая сетчатым чулком. Ни дать ни взять, солдат любви при исполнении. Вот только вся ее амуниция не вызывает никакого желания предаться с ней плотским утехам. Подумалось, что Ясмине для того, чтобы вызвать мое желание, нужна была самая малость — просто существовать.