— Что в твоем доме делает Лилия? — тон матери становится жестким. Неужели она собралась отчитывать меня как в детстве?
— Если ты не заметила, они подруги.
— Настолько, что вы посвятили эту бедную девочку в ваши слишком теплые отношения?
— Не начинай, пожалуйста.
— Надеюсь, тебе хватит мозгов не приводить Лилию туда, где живешь с законной женой?
— Я сам разберусь, что мне делать.
Обычно мать не лезет в мою жизнь, но сегодня она сама не своя.
— Где ты снял ей дом? — не унимается она.
— Решила сходить к невестке в гости? — невесело усмехаюсь.
— Она мне не невестка. Как далеко она живет отсюда?
— Она живет здесь, в другом крыле.
Все равно ведь узнает.
Лицо матери перекашивает от удивления, она подскакивает с места не в силах сдержать эмоции:
— Ты спятил! Ты переплюнул его, — она начинает расхаживать по библиотеке, нервно постукивая по полу тростью. — Такого я от тебя не ожидала.
— Не сравнивай, — рычу в ответ, становится сложно сдерживаться, в груди начинает клубиться темнота, на руках проступает черная чешуя. — Это совсем другое.
— Все повторяется, — бормочет она. — Теперь я уверена, вы все равно не будете вместе. Расторгни брак пока не поздно. Подай прошение императору.
Проходя мимо двери, она замечает, что дверь приоткрыта и с силой захлопывает ее.
Ясмина
Тепло от чашки успокаивает. Вдыхаю сложное сплетение ароматов. Цитрусовый — мелиссы, пряный, сладковато-горький — валерианы, почти прозрачный — пустырника, солнечный и насыщенный — земляники. С предвкушением собираюсь сделать глоток. Однако в последний миг останавливаюсь, улавливая призрачный болотный запах жабьего глаза. Эта неприметная травка растет на берегах озер. Неопытная травница может перепутать ее с земляникой. Но всего один листочек жабьего глаза может привести к непоправимым последствиям.
Как-то во время сбора целебных трав старшие сестры не уследили, и одна из послушниц, приняв алую ягодку за землянику, проглотила ее. Вскоре тело ее покрылось красными наростами. Они чесались и шелушились, и ни одна целебная мазь не могла ей помочь. Только Богиня Драконов, хвала ей, исцелила девушку.
Отворяю окно и выплескиваю содержимое кружки. Нужно сказать Лилии, чтобы была осторожнее с травами из той лавки.
Страшно подумать, что случилось бы, если бы я выпила этот чай. Я бы стала уродиной. Как бы к этому отнесся Эрнан? Конечно, мудрейшая Айседора говорила, что для истинной связи внешность не имеет значения. Истинная связь слепа, но у окружающих есть глаза, и пересудов не избежать. Люди начали бы зубоскалить, что у героя империи жена — дурнушка.
Взгляд падает на раскрытый пакет. Выбросить бы его. Но куда? Отдать прислуге? Но где гарантия, что они не выпьют этот чай, даже несмотря на предупреждение? Беру пакет и высыпаю сушеную траву из окна. Так будет надежнее всего, теперь-то уж точно никто не пострадает.
Время тянется мучительно медленно. В монастыре у меня не было ни одной минутки свободной. День проходил в делах. После занятий нас распределяли по группам. Кто-то из девочек помогал на кухне, кто-то занимался уборкой, некоторые шили одежду для нуждающихся или вязали одеяла из овечьей шерсти. За скотиной на монастырском дворе тоже ухаживали послушницы. Весной и летом работали на огороде и в саду. Осенью дружно собирали урожай. Здесь же я не знаю, чем себя занять.
В два часа пополудни приходит Эдна и сообщает, что обед подан. Следую за ней. Боюсь, что придется вновь столкнуться с леди Эйвери. Под ее взглядом я буду чувствовать себя блюдом, поданным к столу.
Мои опасения не оправдываются. Стол накрыт на одну персону.
— А мой супруг? Он не будет обедать? — спрашиваю у молоденькой служанки, вытянувшейся в струнку у стола.
— Сегодня лорд Морриган обедает в своих покоях.
В груди кольнуло легкое беспокойство: ему нездоровится или заработался, или он просто не хочет видеть меня после разговора с матерью?
Служанка вышколено расставляет передо мной блюда, которых хватит, чтобы накормить с десяток человек, наливает в высокий бокал напиток темно-вишневого цвета.