Странное чувство все еще. Не привыкла, но интуитивно понимаю — это мой отец. Успокойся, Карина.
— А дальше что? В подоле принесешь? И куда нам? — рассмеялся папа, похлопав меня по плечу.
Улыбка непроизвольно налезла на мое лицо.
— Ты, дед, тебе бы давно пора внучков, а то смотри, сам наверное не в силах уже никого заделать,— я не могла не пошутить. Думаю он оценит, и он оценил.
— Да твой батя, звезда, еще всех твоих ровесниц переимеет,— он протянул мне руку.
И я, вцепившись ему под локоть, последовала с ним на кухню.
— Какой позор! Мерзость. Как не стыдно? — добавила я, поднимая голову на здоровяка,— позор вам, Владислав. Позор.
— Слышь ты, малявка,— папа остановился, резко подхватил меня. Закинул на плечо и понес.
Я растерялась.
— Папа! Папа! Отпусти меня! Папа!
— Ага,— он продолжал нести меня, пока я болталась.
Мать твою, как тут высоко.
Какой он черт побери сильный то все таки.
Как пушинку...
— Папа! Я тебе не игрушку и не маленькая, папа!— я продолжала требовать.
Он усадил меня на диван на кухне и подмигнув, отошел к кофемашине.
Я надула губы и сложила руки на груди.
— Для меня ребенок,— он открыл шкафчик,— сделать тебе кофе?
— А тебе кофе для сердечка не вредно? Песок скоро посыпется.
— Не переживай, звезда. Для тебя я еще лет 30 рассыпаться не буду,— папа достал зерна.
Да уж.
Я прислонилась к спинке, мягкой спинке дивана.
Хорошо то как. Очень хорошо.
Внутри какое-то спокойствие, особе прям.
Приятно растекается по груди. Умиротворение.
Я видимо просто со всем смирилась.
Коля вошел слегка недовольный. Ну как слегка. Ахренеть какой недовольный.
— Здравствуй дорогая,— он присел рядом и взял меня за руку.
Венки даже у него на лбу вздулись. Ох.
— Привет, что у тебя случилось,—