— Мой организм до знакомства с вами не был знаком с алкоголем в таком количестве.
— Аналогично, — хмыкнул я и достал Соньке бутылку. Открыл её о крышку своей бутылки. — До знакомства с тобой я не был знаком с пиздецом в таком количестве.
— Скучно жили, получается? — несколько самодовольно улыбнулась Сонька, принимая из моих рук бутылку с пивом. Поднесла горлышко к губам и сделала несколько глотков, отвернувшись к костру.
— А-то ты весело жила? — фыркнул я саркастично. — Не расскажешь, какого хрена тебя сюда занесло?
Сонька перестала пялиться на огонь и перевела взгляд на меня. Несколько секунд молча смотрела мне в глаза и хмурила брови, а затем опустила взгляд на бутылку в своей руке, в этикетку которой вдруг решила вчитаться.
— Просто… — произнесла она, наконец, тихо. — … с папой поругалась. Надоело, что он всегда решает за меня, что мне делать, с кем общаться. Он даже ни разу не поинтересовался, чего хочу я. Только в детстве спрашивал, чего мне хочется. Но мне там, кроме кукол и конфет ничего не хотелось. А сейчас… Какая разница? Ему-то всё равно.
— И ты приехала сюда, в Тихоновский дом со сральней на улице? Хочешь сказать, что ты этого хотела всю жизнь? — хмыкнул я недоверчиво.
— Я хотела понимания и, чтобы меня тоже считали человеком, а не своей собственностью. Вот ваш папа прислушивался к вашим желаниям?
— Мой папа ушёл за хлебом, когда мне было три.
— Но он же потом пришёл… А! Поняла, — Сонька смущенно поджала губы. — Извините.
Началось. Сопли-слюни.
Ушёл и ушёл. Быстро забылся и больше не всплывал. Мама с бабушкой, конечно, в курсе, где он, что он и как он. Даже имена его новых детей знают, но для меня всё, что связано с отцом, несуществующая страница биографии. Он сделал свой выбор, копаться и выяснять причины у меня нет ни малейшего желания.
— Что думаешь делать дальше? — спросил я, чтобы вырвать Соньку из её совестного сопения.
— Вы сказали, что нужно встретить рассвет, — заглянула она мне в глаза.
— Я про в целом. По жизни. Что будешь делать дальше? Или ты насовсем к Тихону поселилась?
— Нет, конечно! — дёрнулась она брезгливо. — Пока не думала. У меня, типа, отпуск. Месяц. А потом поеду в город, найду работу, квартиру. Буду жить, как все. И как сама хочу.
— Думаешь, все живут, как хотят?
— Ну… да.
— Все живут, как получается. У кого-то хуже, у кого-то лучше, но как получается.
— Тогда буду жить так, как получится только у меня. Главное, чтобы не так, как хочет папа.
— Бунтарка, ёпта, — усмехнулся я. Протянул в её сторону свою бутылку и, подмигнув, сказал тост. — За твою новую жизнь, что ли?
— Давайте, — кивнула Сонька. Аккуратно стукнулась стеклом своей бутылки о мою и отпила ещё немного пива. — Странная штука. Первые глотки казались горькими, а вторая бутылка уже почти как вода.
— А фруктовое, вообще, как сок пилось бы.
— Фруктовое?! — вопль удивления, должно быть, разбудил всю береговую линию. — Есть фруктовое пиво?! А почему мы пьём это? Безо всего.
— Потому что это — самое вкусное, а всё остальное пидорское.
— Может, дамское?
— Пидорское. Дамское — вино.
— Какие сложные градации в алкомире, — буркнула под нос Сонька.
— Ты, давай-ка, закусывай, — кивнул я на корзину с продуктами. — Иначе узнаешь ещё и о рыгации.
— А с какой стороны рассвет? Его отсюда точно видно будет?