— Тогда сядь на пол.
— Там меньше трясет?
— Там диван от страха не проссышь. В темпе, — мягко подтолкнул он меня в спину и сам приступил к варке кофе.
На пол я, конечно, не села. Села на диван, подальше от кота с недобрым взглядом.
— Я бы тебя погладила, но только палкой, — бросила я Ржавому, пока закатывала рукава обратно. Кот в ответ лишь самодовольно зажмурился, будто я его только что похвалила.
Возможно, для него как раз и является похвалой тот факт, что я его побаиваюсь.
Я сидела тихо, стараясь ничего не трогать. На всякий случай.
За окном дул ветер. От некоторых его порывов казалось, что вот-вот вылетят окна. Дождь крупными каплями барабанил по крыше и, если не ветер, то эти крупные капли точно проломят стеклопакет.
Интересно, в моём городе такая же погода сейчас? И за сколько километров я от города? Тысячу? Полторы?
Что сейчас делает сестра? Мама? Папа?
Может, они уже поняли, что я здесь? Установили скрытые камеры и, тихо посмеиваясь, наблюдают за тем, как я учусь быть самостоятельной. Хотя, у меня лучше получается быть недотёпой, нежели самостоятельной и самодостаточной личностью. На самом деле, даже от самой себя смешно. Я же действительно ничего не умею. Раньше это почему-то не казалось важным, а сейчас бьёт под дых.
— Долго я с протянутой рукой стоять буду?
Внезапно ворвавшийся в мысли мужской голос заставил меня крупно вздрогнуть и рефлекторно выпрямить спину. Вскинув взгляд, я увидела Матвея, который, оказывается, стоял рядом, протягивая мне чашку кофе.
— Благодарю, — улыбнулась я хмурому мужчине уголками губ.
Себе он тоже сделал кофе и сел с ним в руке на другой край дивана.
— Нам же необязательно вести светскую болтовню? — спросил он, держа наготове пульт, который уже направил к телевизору.
— Необязательно, — качнула я головой.
Разумеется, Матвей не планировал ни с кем нянчиться во время своего отпуска. Представляю, насколько сильно я его сейчас раздражаю.
Нужно до вечера тихо просидеть и постараться не причинять более неудобств хозяину этого уютного теплого дома.
Матвей включил телевизор, попереключал несколько каналов и, остановившись на новостях, вальяжно развалился, потягивая кофе.
А я напряглась, боясь, что, если отец начал мои поиски, моё лицо могут показать по телевизору в выпуске именно этих новостей.
— Ты не оттуда приехала? — спросил Матвей, когда показывали репортаж с места взрыва газового баллона в жилом доме.
— Не смешно. Там люди пострадали, вообще-то, — буркнула я обиженно.
— Так и я тут тоже не шибко с тобой балдею.
— Я могу уйти к себе, если причиняю вам неудобства.
Я даже вознамерилась встать, но в задницу мне прилетел мягкий плед, брошенный Матвеем.
— Куда ты, хромоножка, собралась? Сиди, пей кофе. Никому ты не мешаешь. И ноги в плед заверни, холодно.
В его интонациях и мимике я отчётливо улавливала, что он был бы рад от меня отделаться, но поступки его говорили об обратном.
Странный человек.
— Очень вкусный кофе. Спасибо.