🕮 Читать книгу «Чудно узорочье твое» онлайн

— А мы из реставрационных мастерских, — посчитала она нужным добавить.

— Вот дались вам те церкви, прости, Господи, — перекрестился дед, — стоят себе и стоят по реке, там-то и народу уж никого почти не осталось. Глядишь, от времени и сами развалятся, чего их разбирать, греха набираться.

— Вы не понимаете, — разволновалась Лида, — мы же наоборот, чтобы сохранить. Если памятник представляет интерес, так это народное достояние, простой народ рубил, труд свой прилагал, хоть и объект культа. Это сохранить нужно… для потомков. Петр Дмитриевич музей деревянного зодчества хочет в Коломенском делать, чтоб все полюбоваться могли.

— Это что ж, разберут, а потом в другом месте снова поставят?

— Да, — кивнула Лида.

— А служить там будут? — кинул ей через плечо старик.

— Н-нет, это ж музей.

— Вот и говорю, оставили бы в покое… А сенокос у нас нынче знатный выдался, сенца запасли много, трава жирная, — перевел дед разговор в другое русло.

Старый, его уж не переделать.

Дождь начался не сразу, вначале стало нестерпимо влажно, мелкая морось упала на одежду, потом обернулась частыми каплями и, наконец, сменилась холодным ливнем.

Дед поворотил телегу к лесу. Путники прижались к стволам раскидистых елей. Митя растянул над головой сестры куртку.

— И так здесь постоянно, — назидательно прокомментировал он, намекая, что надо было не в меру шустрым девицам сидеть дома.

— Отличная погода, — не сдалась Лида, выходя из-под импровизированного зонта.

— Ну-ну, — усмехнулся в усы Митя, стряхивая с куртки влагу.

— Крепко прошу прощения, — крякнул рядом дед, — но ежели дорогу сильно развезет, телега груженной не проедет, пешими придется, рядком.

— Рядком так рядком, — меланхолично согласился Митя, закуривая и протягивая вторую папиросу деду.

— Э-э нет, я таким не балую, — отказался тот от подарка.

— Лука Макарыч, а сколько нам еще?

— До вечера не добраться, ночевать станем, а там, глядишь, к обеду прибудем.

Лида невольно вздохнула, окинув печальным взглядом черную стену леса. Небо заволокло не на шутку, плотная серая масса растянулась во все стороны до самого горизонта и лишь на востоке виднелась тонкая голубая полоска — привет от сбежавшей хорошей погоды.

— Давайте здесь заночуем, — предложила Зина, — а завтра просто пораньше выедем.

Ее горячо поддержал Плотников. Митя все же посчитал нужным посоветоваться с Макарычем и только тогда дал добро разбивать лагерь.

Лошадей возница определил в ельнике, натянув над ними рогожу. Митя с Плотниковым поставили для девушек палатку, а сами собирались вместе с дедом разместиться под телегой на пригорке.

Макарыч не без усилия развел костерок и поделился с оголодавшей компанией крупой. Лида кинула в пшенку изюм, чтобы подсластить постную трапезу. Каша пошла хорошо, согревая и навевая дремоту. Срочно спать!

Проснулась Лида от охватившего ее непонятного беспокойства. Рядом безмятежно сопела Зина, прикрывшись кофтой. Определить, который час, было невозможно, часы были только у Мити. Северная ночь оказалась скорее туманно-сумрачной, нежели темной. Дождь прекратился, в воздухе витал приятный запах мокрой хвои.

— Интересно, мы не проспали, ведь хотели же пораньше выехать? –сказала сама себе Лида и высунула нос из палатки.

Можно было бы пройтись, размять ноги, умыться росой, но сумрак казался недружелюбно зловещим, отбивая охоту к прогулкам. В этих краях, кроме редких поселений местных, разместили много ссыльных, возможно и уголовников. Правда и у Мити, и у Плотникова есть оружие. А завтра они выйдут к отряду Бараховского. И все же смутная тревога царапала грудь, заставляя осмотрительно сидеть на месте.

А еще тишина. Вот в чем дело! В воздухе замерла абсолютная тишина, ни скрипа веток, ни шорохов, ни шелеста листвы. Безветренно и тихо, до дрожи. Лида даже, наклонившись, зашарила перед собой, и, подобрав ветку, щелкнула ей. Эхо подхватило щелчок, уволакивая его в чащу.

— Поваляюсь еще, раз все спят, — сказала сама себе Лида, пятясь назад.

И тут ухо уловило смех, женский смех заливистым бубенчиком. Смех? Где-то впереди, по лесной дороге, там, куда не доехали, кто-то определенно смеялся. Лида вышла из палатки, напрягая слух. Показалось? Да, показалось. Она уже поворотила назад, и снова это «хи-хи-хи», и песня… плавная, ручейком. Какие там слова? «Шев мой милой бережком, шев сердешной крутеньким, переходу не нашёл…» И на несколько задорных девичьих голосов: «Нашел милой жердочку, нашел милый тоненьку…»[1].