🕮 Читать книгу «Чудно узорочье твое» онлайн

— Ну, так молебен благодарственный служить, да за пир, — похлопал Георгий меньшого брата по спине. — Уж и в горле пересохло.

Закат алел на окоеме, а ночь уже смотрела в спины, и юрьевская дружина наконец-то подъезжала к родному граду. Юрьева еще не было видно, но вызывающие сердечный трепет знакомые места говорили, что он должен вот-вот показаться из-за ближайшего поворота. Хмель разгульного владимирского пира давно выветрился, Святослав ехал налегке, в одной рубахе, скинув тяжелый корзень и свитку на руки денщику, свежий ветер после жаркой и пыльной дороги приятно холодил лицо. Надобно было бы приодеться, негоже в Юрьев въезжать в непотребном виде… пред ней представать помятым, но отчего-то накатывало раздражение, и Святослав упорно не облачался.

Издали долетел радостный перезвон. В граде уж знали — князь возвращается.

Большая делегация встречала на дороге, за оборонительным валом: нарочитая чадь, попы, черноризцы с хоругвями, простой люд. Особо любопытствующие горожане гроздьями висели на крыше крепостной стены.

Сотник Твердяй молча забрал у денщика корзень и протянул князю. Святослав, мгновение раздумывая, все же накинул богатый плащ на плечи, приосанился — положено так, народ во славе правителя желает видеть.

Толпа загудела. Встречающие и возвращающиеся вот-вот должны были поравняться. Далее Святославу следовало, как требовал древний обычай, спешиться, смиренно поклониться на три стороны, принять благословение от духовенства, по обычаю перекреститься и поцеловать протягиваемую ему икону Пресвятой Богородицы, вновь вскочить на коня и въехать в град под звон била и колоколов. Все продумано до мелочей и повторялось уже не раз.

И тут князь заметил свою княгиню. Евдокия бежала к нему, нарушая все обычаи, ветер трепал шелковый убрус за ее плечами, очи блестели подобно диковинным смарагдам. Ждала. Ждала! Святослав слетел с коня, рванул ей навстречу. Порывисто обнял, целуя в уста, тут же отпрянул, как бы не обиделась, что вот так, прилюдно, тревожно заглянул в любимое лицо.

— Я так боялась, что ты не вернешься… что больше тебя не увижу… что вот так вот расстались… — начла лепетать Евдокия, смахивая слезу.

— Сына мне родишь? — шепнул Святослав.

— Рожу.

Поклонившись горожанам, получив благословение, поцеловав святой образ, Святослав взял жену за руку и пешим пошел в град.

[1] Шуя — слева.

[2] Убрус — платок, шаль.

Глава I

Дорога

Лето 1933 г.

Телега протяжным скрипом жаловалась на бездорожье, подпрыгивая на ухабах и проваливаясь в рытвины. Лида одной рукой цепко держалась за борт, а другой прижимала холщовый мешок, в котором хранились все ее скудные пожитки: смена белья, теплые носки, альбом, два деревянных огрызка, когда-то именовавшие себя карандашами, аккуратно сложенные в дядюшкин жестяной портсигар пастельные мелки и пакет самаркандского изюма; остальные припасы, собранные теткой на дорожку, были съедены еще в поезде.

Почему холщовый мешок? Ведь от мамы осталась прекрасная ковровая сумка с распустившими хвосты павлинами, и эта прелесть уж точно лучше бы смотрелась в руках девятнадцатилетней девицы, но тетка сказала: «Не стоит привлекать к себе внимание карманников, при твоей рассеянности, Лидия, тебя обворуют на первой же станции». И сумка осталась ждать хозяйку дома.

Это была первая настоящая экспедиция студентки отделения искусств и по совместительству уже шесть месяцев как штатной сотрудницы реставрационных мастерских. «Если окажешься полезной, следующий будет Юрьев-Польский», — пообещал Игорь Эммануилович. Легко сказать — полезной. Главная цель экспедиции — обмер деревянной церкви Иоакима и Анны. Чем может быть полезной хрупкая девушка при обмерах? Вот Зина, да. Лида покосилась на сидевшую позади старшую подругу. Зина была настоящей богатыршей, кровь с молоком — высокая, плечистая, коротко стриженная, с большими мужицкими руками. В застиранной гимнастерке и кепке Зину легко можно было бы принять за парня, если бы не выдающаяся грудь. Такая дева, если нужно, и топором сможет работать, и леса поможет поставить, сдвинуть там чего-нибудь.

А что делать на замерах Лиде? Зарисовки церквушки сделать с разных ракурсов, но, говорят, у Бараховского есть фотоаппарат. Щелк, потом в Москве проявил, распечатал, и все можно рассмотреть в деталях, без особых усилий.

Если честно, Лиду брать на север и не собирались. Митю, Плотникова и Зину командировали на помощь отряду Бараховского, который вот уже четвертый месяц к ряду болтался в окрестностях Плесецкой. Себя Лида в приказе не обнаружила. Как же так? Что за отчаянная несправедливость?

Лида наседала на двоюродного брата, обхаживала Зину, увивалась вокруг Игоря Эммануиловича, подкармливая вечно занятого начальника все тем же самаркандским изюмом, благо дядька привез его по осени целый мешок, и в конце концов надавив последним старорежимным аргументом, что Зине неприлично одной быть в мужском обществе, Лида выбила заветное место. А скорее всего всем просто надоел ее по щенячьи преданный, просительный взгляд.

Северное солнце тускло светило сквозь кроны деревьев, с запада его настигала сизая туча. Комарье притихло, предчувствуя дождь. Пара лошадей брела уверенным, упорным шагом, волоча груз. Лида видела их мерно вздымающиеся бока. Позади Плотников заливался соловушкой, окучивая Зинаиду — по-кавалерийски лихо спрыгивал с телеги, срывая в дар полевой цветок, цитировал Блока, пятерней приглаживал жиденькие волосенки и, воровато озираясь, незаметно гладил округлое женское колено. В других обстоятельствах шустрый парнишка предпочел бы Лиду, но нарываться на кулак Дмитрия ему не хотелось, да и последствия возможны, с этими комсомолками потом проблем не оберешься. В общем Зина в качестве полевой музы Плотникова вполне устраивала. Нравился ли самой Зинаиде худощавый, узколицый, пахнущий табаком, в несвежей рубашке, но не лишенный обаяния кавалер, оставалось загадкой.

Митя ехал рядом с возницей, и дремал под мерное бубнение словоохотливого старика. Тот перемывал косточки неизвестным соседям, невесткам, куму, председателю и запойному колхозному конюху.

— А вот стесняюсь спросить, — понизил старик голос, — за что ж вас, сердешных, сослали?

Митя не ответил, очевидно не расслышав вопроса. Плотников лишь хмыкнул, а Зина нахмурилась. Повисла неловкая пауза.

— Нас не сослали, — встрепенулась Лида, раз остальные решили отмалчиваться, — мы добровольно едем. У нас экспедиция.

— Ну, не хотите, не признавайтесь, — не поверил дед. — У нас тут много таких, в эхспедициях, раскулаченные в основном, ну и из бывших, на бывших вы так больше смахиваете, ручонки беленькие.

— Мы реставраторы, церковь обмерять едем, — Лида придвинулась ближе к вознице. — Там уже Петр Дмитриевич Бараховский работает, не слыхали?

— Нет, не довелось, — недоверчиво протянул дед.

И что за упрямый тип попался!